Василий Ковалев

Над аптекой красная эмблема,

над домами льется звездный свет...

Знаю, что невыгодная тема,

но другой не хочется и нет.

Теплые уснули горожане,

все дневные кончены дела -

звездный свет летит над гаражами,

улица пустынная светла.

0.00

Другие цитаты по теме

Описать бы небо над домами -

полусонное небытие -

самыми прекрасными словами...

Горькое спокойствие свое.

Посмотри — нешуточное дело,

пустота какая над тобой -

облака снуют осиротело,

синий воздух бледно-голубой.

В этом возрасте только одно и возможно,

если честно: описывать собственный опыт.

Абсолютного нет. Субъективное ложно,

субъективное — жалобы, вздохи и шепот.

Не выяснять, глупа ли честность,

пытаться жить, пытаться жить;

все остальное — неизвестность

и даже тайна, может быть.

Смотри, влюбленные плетутся

по парку в середине дня...

Ты даже вправе усмехнуться -

мол, это точно без меня...

Почти забыть свои волненья

и видеть радужные сны, -

сходя с ума от вдохновенья

за две недели до весны.

Впрочем, вот — стоит перед глазами -

мой приятель с прозой и стихами,

спрятанными в драповом пальто,

друг, поэт, товарищ по ЛИТО.

Он разденется и прочитает

новые (скучнейшие стихи)...

Выслушает все, пообещает

не писать подобной чепухи,

заменить какой-то там эпитет.

И ему советуют: дерзай...

Он дерзнет. И ничего не выйдет,

ясно, что не выйдет, но... пускай.

Любовь к поэзии отбивается попсой по почкам!

В голых рощах веял холод...

Ты светился меж сухих,

Мертвых листьев... Я был молод,

Я слагал свой первый стих -

И навек сроднился с чистой

Молодой моей душой

Влажно — свежий, водянистый,

Кисловатый запах твой!

Свои стихи пишу с трудом,

Перевожу чужие.

А перевод — нелегкий труд.

Весь день чужие мысли прут

В мозги мои тугие.

Каждый поэт зависит от предшественников, писавших на его родном языке.

Не хожен путь

И не прост подъем,

Но будь ты большим иль малым.

А только — вперед,

За бегущим днем,

Как за огненным валом,

За ним, за ним, -

Не тебе одному

Бедой грозит передышка, -

За валом огня.

И плотней к нему.

Сробел и отстал — крышка.

Такая служба твоя, поэт,

И весь ты в. ней без остатка.