Не стесняйся Бога, открой Ему себя, и Он откроет для тебя то, чего ты никогда не видел.
Мы помним и требуем,
Чтоб признали убийства.
Никогда мы не забудем,
Те жестокие бесчинства.
Свыше миллиона, убиенных тел,
Которых турки истребили.
Они всем лгут, что потерпел,
Народ армян войны потери.
Об этом можно долго говорить,
Кто прав, а кто подобен крысе.
Они готовы вечно спорить,
Крича в ответ лишь: «вымысел».
Родились, никого не трогая живут,
Никогда бы не подумали,
Что окажутся в плену.
Пленники, те,
Что сражались за веру,
Надеюсь, что они в Раю.
Однажды он её увидел,
Но побоялся ей сказать.
Он думая, что много дел,
Решил письмо ей написать.
Он написал ей пару,
Строк красивых, от души.
Она сломала лишь «гитару»,
И он услышал крик в тиши.
Он строил много планов,
А в мыслях светлое — жениться.
Тогда герою сих романов,
Пришлось о «камни» вновь разбиться.
Не строй ты планы наперёд,
Ответ сначала получи.
Быть может сердце — это лёд,
Что тает лишь во лжи.
Эти стихи, наверное, последние,
Человек имеет право перед смертью высказаться,
Поэтому мне ничего больше не совестно.
Под белым полотном бесплотного тумана,
Воскресная тоска справляет Рождество;
Но эта белизна осенняя обманна -
На ней ещё красней кровь сердца моего.
Ему куда больней от этого контраста -
Оно кровоточит наперекор бинтам.
Как сердце исцелить? Зачем оно так часто
Счастливым хочет быть — хоть по воскресным дням?
Каким его тоску развеять дуновеньем?
Как ниспослать ему всю эту благодать -
И оживить его биенье за биеньем
И нить за нитью бинт проклятый разорвать?
These are the wonders of the younger.
Why we just leave it all behind
And I wonder
How we can all go back
Right now.
Я охотно повторяла парадоксы, вроде фразы Оскара Уайльда: «Грех — это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни». Я уверовала в эти слова, думаю, куда более безоговорочно, чем если бы применяла их на практике. Я считала, что моя жизнь должна строиться на этом девизе, вдохновляться им, рождаться из него как некий штамп наизнанку. Я не хотела принимать в расчет пустоты существования, его переменчивость, повседневные добрые чувства. В идеале я рисовала себе жизнь как сплошную цепь низостей и подлостей.
Кому я нужен?
Бывает, сидишь и задумываешься, ведь действительно, кому мы нужны? В этом мнимом мире лжи, где прохожие проводят тебя взглядом косым, где каждый тебя осудит, ведь им всем наплевать на тебя, видя внешний облик, даже падшему руки не протянут. Вот такой вот мир, в котором мы живём, и нужны мы только родителям своим и больше никому.
перед тем, как меня не станет.
перед тем, как меня не станет — по берегу бы пройти,
обнимая руками море, избавляясь от памяти.
умываясь холодной солью, из дурмана скрутить петлю.
мне так долго хотелось на волю. помоги мне, я мало сплю.
перед тем, как меня не станет — не ругай меня, отпусти
мне не нужно тревожных прощаний, и ни в горе, ни в радости.
мне не нужно твоих обещаний. обещают всегда от боли.
я не знаю, как это случится: может, радостно, может, с воем.
перед тем, как меня не станет, не пройдет и трети зимы,
не хотелось бы пошлой драмы, не хотелось бы линий прямых,
не хотелось бы мессы органной, каждый звук — это сильный шок.
перед тем, как меня не станет, ты увидишь, что всё хорошо.
Cлайд с цитатой