Сесиль

К тому же Эльза великолепно смеялась, заразительно, самозабвенно, как это свойственно одним только недалеким людям.

Любовь самая приятная, самая настоящая, самая правильная вещь на свете.

Бывают фразы, от которых на меня веет духом изысканной интеллектуальности, и это покоряет меня, даже если я не до конца их понимаю.

Это незнакомое чувство, преследующие меня своей вкрадчивой тоской, я не решаюсь назвать, дать ему прекрасное и торжественное имя — грусть. Это такое всепоглощающее, такое эгоистическое чувство, что я почти стыжусь его, а грусть всегда внушала мне уважение. А теперь что-то раздражающее и мягкое, как шелк обволакивает меня и отчуждает от других.

— Хочешь, поговорим? — сказал он.

— О чем? — спросила я. — Ты ненавидишь объяснения, я тоже. Они ни к чему не ведут.

Но было так приятно подчиняться своим порывам, а потом раскаиваться в них…

Сирил шагнул ко мне, положил руку ко мне на плечо. Я посмотрела на него – я никогда его не любила. Он казался мне славным, привлекательным, я любила наслаждение, которое он мне дарил, но он мне не нужен.

Знаю,  — сказала я,  — я молодое, здоровое и безмозглое существо, весёлое и глупое.

— Кто эта баба?

— Миссионерка.

— Если она миссионерка, то почему одета как шлюха?

— Имел в виду позу.