Сесиль

— Я чувствую себя Золушкой.

— Обожаю этот мультфильм! Принц меняет всю её жизнь, он видит в ней то, чего никто не увидел...

— Извини, но по-моему ты не совсем поняла этот фильм.

— Не поняла?

— Ты уж меня извини, ты у нас девушка умная и всё такое, но принц женится на ней только после того, как её крёстная подарила ей платье от Версаче и очиститель кожи. Пока она ишачила на мачеху и одевалась в дешёвом универмаге — чихать он на неё хотел.

— Да нет же, «Золушка» — сказка о том, что всё воздаётся по заслугам! Это хорошая девушка, которая случайно находит свою любовь.

— Случайно? Она же роняет там свою дорогую тапочку. Почему, как ты думаешь?

— Потому что была уже полночь, а она обещала вернуться рано.

— А вот и нет — для того, чтобы он искал её!

Уверенность в себе — опьяняющее чувство сообщничества с самой собой.

Перебирая воспоминания, боюсь наткнуться на такие, от которых на меня накатывает тоска.

Нет, ты не можешь себе представить: всю жизнь я зубрила, чтобы быть образованной, интересной, а в конечном счёте во мне видят только... Только... Тело. Постель. Вся моя система ценностей рушится.

— Ты всегда зовёшь мужика, когда возникают проблемы?

— А ты нет?

— По-твоему, Золушка расчётливая?

— Ну это уж ты перегнула.

— Ты хочешь сказать, что у неё прагматичный ум?

— Возможно... хотя я не знаю, что это значит.

— Ну, скажем, это синоним слова «реалистка».

— Ну и мозги у тебя...

Потом я растягивалась на берегу, зачерпывала целую горсть песка и, пропуская между пальцами желтоватую ласковую струйку, думала, что вот так же утекает время, что это нехитрая мысль и что нехитрые мысли приятны.

Безусловно, феминизм переживает беспрецедентный эффект бумеранга. Занявшись областью мужских фантазмов, оставленных без внимания феминистками, новые амазонки ринулись в бой за брачные узы и успешно! Они охотятся за своими жертвами в спортивных клубах, в сумерках они собираются вокруг своих любимых ям, наполненных водой, — в барах курортных отелей… Они выискивают свои доспехи в дорогих магазинах белья…

Он держал меня на руках, прижав к себе, моя голова лежала у него на плече. В эту минуту я его любила. Он был такой же золотистый, милый и нежный, как я сама, и он меня оберегал. Когда его губы нашли мои, я, как и он, задрожала от наслаждения — в нашем поцелуе не было ни угрызений, ни стыда, было только жадное, прерываемое шепотом узнавание. Потом я вырвалась и поплыла к лодке, которую сносило течением. Я окунула лицо в воду, чтобы прийти в себя, освежиться... Вода была зелёная. Меня захлестнуло чувство беззаботного, безоблачного счастья.

Я с удивлением наблюдала, как эта девица, чья профессия мало отличалась от продажной любви, предавалась романтическим грезам, приходила в экстаз от таких пустяков, как взгляд или жест.