Мне нравится и всегда нравилась борьба. Знаете, когда людям что-то достается слишком легко, они становятся чересчур благодушными.
Свобода стоит того, чтобы за нее бороться.
Мне нравится и всегда нравилась борьба. Знаете, когда людям что-то достается слишком легко, они становятся чересчур благодушными.
Кажется, сегодня людям нигде не нужен человек, у которого есть хоть капля здравого смысла.
Будет больно — кричи, будет тяжело — ори, делай все, что в твоих силах, но не смей опускать руки! Сражайся! Сражайся до последнего вздоха!
Продолжительная борьба против власти одной-единственной страсти сама по себе тоже рабство.
Но ведь реального ничего и не осталось. Всё перепуталось: белое стало чёрным, верх — низом, а восток — западом.
Я ни во что не ставлю людей, не имеющих собственного веса и потому берущихся за всемирные проблемы. Человек, вечно озабоченный судьбами человечества, или не имеет собственной судьбы, или боится заглянуть ей в лицо. Я говорю о большинстве и не имею в виду тех немногих избранников, которые додумывают до конца, отождествляют себя со всем человечеством и потому наделены привилегией наслаждаться самой большой роскошью – служением ему.
Если ты хочешь, чтобы тебя увидели, ты хочешь действительности. Если ты делаешь все, чтобы на тебя обратили внимание, ты борешься за действительность. Потому что нельзя быть избранным, не будучи действительным.
Сомневаюсь, чтобы он замышлял убийство. Его идея заключалась в том, чтобы какой-нибудь китаец выдал себя совету директоров за Ву Линга и получил деньги в обмен на бумаги. Но на деле вышло куда хуже. Для восточного склада ума оказалось неизмеримо проще убить Ву Линга, чем где-то его прятать, что китайские сообщники Пирсона и сделали, даже не предупредив его. Убить и бросить труп в реку. А теперь представьте себе состояние мистера Пирсона — английское слово «замешательство» передает его весьма приблизительно. Его могли видеть с Ву Лингом в поезде, а между похищением и убийством есть весьма существенная разница.