Жизнь была бы очень скучной, если бы мы во всем соглашались друг с другом.
Живем, как в старь, чужим умом
Не до, скорей, а после.
Нам главное, чтобы рассказ
Не вызывал в нас скуки,
Ни чёрт, ни Бог нам не указ,
И нет для нас науки.
Жизнь была бы очень скучной, если бы мы во всем соглашались друг с другом.
Живем, как в старь, чужим умом
Не до, скорей, а после.
Нам главное, чтобы рассказ
Не вызывал в нас скуки,
Ни чёрт, ни Бог нам не указ,
И нет для нас науки.
– Я считаю Сент-Мэри-Мид, – многозначительно отчеканил он, – лужей со стоячей водой.
Он взглянул на всех вызывающе, ожидая возражений, но никто не возмутился; мне кажется, это его разочаровало.
– Сравнение не очень удачное, милый Рэймонд, – живо отозвалась мисс Марпл. – Мне кажется, если посмотреть в микроскоп на каплю воды из стоячей лужи, жизнь там, наоборот, так и кипит.
– Конечно, там кишит всякая мелочь, – сказал литератор.
– Но ведь это тоже жизнь, в принципе мало отличающаяся от всякой другой, – сказала мисс Марпл.
– Вы равняете себя с инфузорией из стоячей лужи, тетя Джейн?
– Мой милый, это же основная мысль твоего последнего романа, я запомнила.
Остроумные молодые люди обычно не любят, когда их собственные изречения обращают против них.
— В жизни иногда случаются просто ужасные вещи... Нужно обладать большой силой духа.
— Чтобы убить себя? Да, пожалуй, вы правы.
— А также чтобы жить, — сказал Пуаро, — для этого тоже нужно обладать силой духа.
Человек наделен тягой к жизни. Это на уровне инстинкта. Человек живет вовсе не потому, что у него есть какие-то разумные стимулы. Сплошь и рядом люди, которым, по нашему мнению, «лучше бы умереть», не хотят умирать. Те же, у кого вроде бы есть все, ради чего стоит жить, подчас не могут преодолеть недуг – у них нет сил бороться за жизнь.
— А вот я так уже не могу... Никакого аппетита. Жую, потому что надо. Пью, когда наливают. Е.. усь чисто из принципа. Гусев, ты же умный, скажи — когда все это кончится?
— А ты застрелись, — посоветовал Гусев.
Ведущий пренебрежительно фыркнул:
— Сто раз пробовал. Взвожу курок, гляжу в дуло и понимаю — ничто меня не удерживает. Могу нажать, понимаешь? Запросто. И такая скука разбирает... А потом вспоминаю: мне же на работу завтра. Вдруг случится что-нибудь забавное? Так и живу.
Жизнь — это сложная штука. Жизнь требует нескончаемого мужества и много терпения, а под конец вдруг очнешься и спросишь: «А нужно ли все это?»
– Жизнь в общем везде одинакова... Человек рождается, потом растет, взрослеет, сталкивается с другими людьми, обкатывается, как галька, потом женится, появляются новые дети...
– А финал один – смерть... И не всегда имеется свидетельство о смерти. Порой умирают заживо.
Я решительно не знаю, для чего жизнь так коротка. Чтоб не наскучить, конечно, ибо жизнь есть тоже художественное произведение самого Творца в окончательной и безукоризненной форме пушкинского стихотворения. Краткость есть первое условие художественности. Но если кому не скучно, тем бы и дать пожить подольше.
Когда дует свирепый ветер и льет проливной дождь, зверью и птицам неуютно. Когда ярко светит солнце и веет ласковый ветерок, деревья и травы дышат бодростью. Но надо понять: не бывает дня, чтобы в жизни природы не было согласия; не бывает дня, чтобы сердце человека не наполнялось радостью.