Алексей Матов — Полверсты огня и смерти

Полверсты огня и смерти.

В серых маленьких конвертах, разлетятся похоронки.

Грусть тоску приумножать, но приказ поставлен ставкой.

Кто-то молится, украдкой, кто-то молча стиснул зубы,

Кто-то вспомнил чью-то мать.

0.00

Другие цитаты по теме

Ты идешь не касаясь, за тобою я следом,

по заваленным пеплом, по засыпанным снегом,

По окрашенным окнам, по заросшим курганам,

Ты в глазах с чистой правдой, я с ножом и наганом.

Так причеши мои мысли, залечи мои раны,

Схорони, да подальше.

Где меня не достанут, где меня не догонят,

Где меня не узнают, где родное такое.

Там, где черти не знают.

Кто-то в черном нам играет на трубе...

Ты сестра мне, да только брат ли я тебе?

Не сын был мне нужен. Солдат, воин. Я думал, что им станет Джонатан, однако в нем осталось слишком много от демона. Он рос жестоким, неуправляемым, непредсказуемым. Ему с самого детства недоставало терпения и участия, чтобы следовать за мной и вести Конклав по намеченному пути. Тогда я повторил эксперимент на тебе. И снова неудача. Ты родился слишком нежным, не в меру сострадательным. Чувствовал боль других как свою собственную. Ревел, когда умирали твои питомцы. Пойми, сын мой… я любил тебя за эти качества, и они же сделали тебя ненужным.

Всё можно забыть. Всё, кроме сознания утраченной чести и жажды мщения.

— Воины по-другому смотрят на оружие, чем обычные люди. Нам ли, японцам, этого не знать, с нашим культом самурайских мечей? Велика ли разница между катаной, назначение которой — отрубать головы, и ядерным зарядом? Только в масштабе, но их суть близка. И в ней есть инь и янь, черное и белое; и то, и другое можно использовать и для чудовищных злодейств, и для великих подвигов. Иван-сан вовсе не склонен к самоубийству, как и Алёна-тян я знаю.

Если он считает, что это оружие можно пустить в ход против террористов, я склонна ему доверять. Жаль, что в прошлой жизни я не успела узнать о ядерных зарядах побольше — так же, как и про автомат Калашникова. Как видишь, это намного более полезные знания для выживания, чем многое из того, что нам запихивали в головы в школе.

— Думаешь, эта философия может успокоить?

— Почему бы и нет? За фазой отрицания все равно придет этап принятия неизбежного. Если хочешь, скажу совершенно откровенно: идея наказать мерзавцев и садистов самым зверским оружием мне очень и очень импонирует.

— Ты страшная женщина!

— Нет. Я самурай! Как и Иван — сан, и Алёна — тян и даже Тун-Тин — мы воины...

Причеши мои мысли, залечи мои раны,

Ледяными руками, да водою из крана,

Ставь медовую брагу, жди с подарками в гости,

Почивать в мать сырую, положи мои кости.

И так до скончания века — убийство будет порождать убийство, и всё во имя права и чести и мира, пока боги не устанут от крови и не создадут породу людей, которые научатся наконец понимать друг друга.

Как больно порой знать все наперед. Больно смотреть на нас и понимать, что дальше этого мы не продвинемся. Обидно осознавать, что мои усилия не принесут плодов, что даже время не поможет нам, как бы мы с тобою на него не надеялись. Вскоре, мы разойдемся, будто никаких чувств между нами и не было, будто мы не общались, будто все, что было — это неудавшаяся сцена спектакля, прервавшаяся на самом интригующем моменте. Мне больно понимать, что я не назову тебя своим парнем, не возьму твою руку в свою, не проведу дрожащими пальцами по твоим губам и не уткнусь лицом в плечо, желая согреться или спрятаться от всего мира. Больно и обидно, что все то, что живет в наших мечтах и надеждах, никогда не станет реальностью. Спустя время, проходя мимо друг друга, все, что мы сможем — это испустить тихий вздох, вложив в него все наше неудавшееся, все то, что загадывалось, планировалось, но не получилось.

Рагнара всегда любили больше меня. Мой отец. И моя мать. А после и Лагерта. Почему было мне не захотеть предать его? Почему было мне не захотеть крикнуть ему: «Посмотри, я тоже живой!» Быть живым — ничто. Неважно, что я делаю. Рагнар — мой отец, и моя мать, он Лагерта, он Сигги. Он — всё, что я не могу сделать, всё, чем я не могу стать. Я люблю его. Он мой брат. Он вернул мне меня. Но я так зол! Почему я так зол?

Печально, но факт: чем меньше у нас денег, тем чаще мы хватаемся за бумажник.