Самое главное – это качество. Я надеюсь, люди запомнят, что моя музыка обладала качеством. Иногда меня просят написать что-то простое, так как история фильма простая. Но я всегда стараюсь создать что-то уникальное.
Я всегда говорил, что, по моему мнению, цель музыки в кино передать то, что не видно в кадре или не сказано в диалогах. Это что-то абстрактное, наступающее издалека… и это должно привносить значение в фильм.
Невозможно спасти плохой фильм хорошей музыкой.
Я всегда держу в голове, что сперва идет фильм, а следом – музыка.
— Вы все время мешаете планомерным занятиям. Чем со мной пререкаться, Серафима Ильинична, вы молчали бы лучше и слушали музыку. (Дует.) Вообще, я просил бы в минуты творчества относительной тишины. (Читает.) «Гаммы. Гамма есть пуповина музыки. Одолевши сию пуповину, вы рождаетесь как музыкант». Ну, сейчас я уже окончательно выучусь. «Для того чтобы правильно выучить гамму, я, всемирно известный художник звука Теодор Гуго Шульц, предлагаю вам самый дешевый способ. Купите самый дешевый ро… (перевертывает страницу) …яль». Как рояль?
— ?
— Как рояль?
— Подождите. Постойте. Не может быть. «Предлагаю вам самый дешевый способ. Купите самый дешевый ро… (пробует, не слиплись ли страницы, перевертывает) …яль». Это как же? Позвольте. Зачем же рояль? (Читает.) «В примечаниях сказано, как играется гамма. Проиграйте ее на рояле и скопируйте на трубе». Это что же такое, товарищи, делается? Это что же такое? Это кончено, значит. Значит, кончено. Значит… Ой, мерзавец какой! Главное дело, художник звука. Не художник ты, Теодор, а подлец. Сволочь ты… со своей пуповиной. (Разрывает самоучитель.) Маша! Машенька! Серафима Ильинична! Ведь рояль-то мне не на что покупать. Что он сделал со мной? Я смотрел на него как на якорь спасения. Я сквозь эту трубу различал свое будущее.
Хм, эта музыка вызывает у меня ассоциации с вилками.
Говорили, что музыка не имеет темной стороны... Она даже состоит из черного и белого, просто в ответах черных и белых клавиш.
Музыкальность — единственный талант, который довольствуется сам собою; все остальные требуют второго лица.
Музыка — единый язык мира.
— Как же это тебе, расисту, может нравиться «Мотаун»? — завывает он. — То есть, я хочу сказать, как ты можешь быть расистом и любить Марвина Гэя?
— Марвин Гэй не черный.
— Что ты говоришь?
— Для меня он не был черным. Черным был тот хер, который его убил. Вот он был гребаным ниггером.
— Но его же убил собственный отец!
— Да. Черный.
Создаёт музыку народ, а мы, художники, только её аранжируем.
Cлайд с цитатой