Волчонок / Оборотень (Teen Wolf)

У меня есть сын. Его зовут Мичислав Стилински. Но мы зовём его Стайлз. Я помню. Когда Стайлз был маленьким, он не мог выговорить своё имя. Не знаю, почему. Оно же так легко произносится. Но максимум, что он мог сказать, – «мисчиф» [озорник]. Мама звала его так, пока... Я помню, когда... когда Стайлз впервые получил свой джип. Он принадлежал его матери. Она хотела, чтобы он был его. Впервые сев за руль, он сразу съехал в кювет. В тот день я дал ему первый рулон скотча. Он всегда попадал в неприятности. Но у него всегда было доброе сердце. Всегда. Мы здесь сегодня... потому что мой дурила-сын решил вытащить Скотта, своего самого лучшего друга на свете, в лес, чтобы увидеть труп.

0.00

Другие цитаты по теме

Если честно, я перестал верить словам Стайлза с тех пор, как он научился говорить.

— Я хочу, чтобы вы были честны со мной. Полностью и абсолютно честны. Вы путешествуете во времени?

— Подожди, что?

— Потому что если путешествия во времени реальны, то с меня хватит всего этого. Я выхожу из игры. Вы меня так до психушки доведете.

— Мы уже нашли его в таком состоянии.

— Где? Он решил искупаться в фонтане юности?

— Нет. Мы нашли его в гробнице из волчьего аконита в ацтекском храме в Мексике, расположенном под церковью в центре города, который был разрушен землетрясением.

— Я не собираюсь тебя умолять.

— Хорошо. Я всё равно не поддаюсь твоему влиянию.

— Стоило подстричься...

— Человек твоего возраста должен радоваться, что у него до сих пор есть волосы!

— Вы отлично выглядите, сэр!

— Спасибо, Скотт. Лучше бы ты был моим сыном.

— Кое-что из твоих слов не дает мне покоя весь день. Кое-что о воспоминание.

— О чем вы?

— В этом сне, я лежу в постели с Клаудией. Через пару недель мы выпускаемся из колледжа. И мы говорим о нашем будущем, детях, как их назовем. И я говорю ей, что если у нас будет сын, я хочу назвать его в честь его отца. А она смеется и говорит, зачем ты хочешь обидеть малыша таким именем. Я сказал ей, потому что он отличный отец. Я мечтал о таком отце и я надеюсь, таким стать. В этот момент во сне, она улыбается мне, целует меня и говорит: «Хорошо, назовем его так». Но это не важно, его в любом случае звали бы Стайлз.

Это ты. Это всё ты. Знаешь, каждый день я наблюдал в больнице, как она медленно умирает. И я думал, как, чёрт возьми, мне поднять на ноги этого глупого ребёнка. Этого гиперактивного щенка, который продолжает рушить мою жизнь. Это всё ты. Это ты, Стайлз. Ты убил свою маму. Ты слышишь меня? Это ты убил её. А теперь убиваешь меня.

– По правде я не знаю, вернётся ли он вообще когда-нибудь. С одной стороны я надеюсь на это... но с другой, я надеюсь, что в другом месте ему будет лучше. Отец, похоже, решил задержаться на какое-то время. Но то, что он решил остаться... не означает, что ему тут рады. Мы со Стайлзом чувствуем это каждый день. Так, как Вы и говорили. И это заставляет меня вспомнить цитату, с которой Дженнифер начала наш первый урок. И когда я это чувствую... ощущение такое... словно сердце окутывает тьма.

– И как ты с этим справляешься?

– Смотрю на друзей.

— Она правда собирается прийти сюда и перерезать нам глотки?

— Нет, она придёт сюда... и задушит нас гароттой, а потом перережет глотки.

— Вы же сказали мне, что поедете в поход!

— Да, мы и поехали... В Мексику.

— Прошу, скажи, что вы в порядке, что вам ничего не угрожает!

— Хочешь, чтобы я соврал?