Тому, что молчанье речь,
расстояние лучший врач,
Того, чего не имеешь – не потерять,
что имеешь – не уберечь.
Так что обналичь и потрать свою жизнь до последней старости,
Проживи поскорее прочь.
Тому, что молчанье речь,
расстояние лучший врач,
Того, чего не имеешь – не потерять,
что имеешь – не уберечь.
Так что обналичь и потрать свою жизнь до последней старости,
Проживи поскорее прочь.
Ты же слабая, сводит икры ведь, в сердце острое сверлецо; сколько можно терять, проигрывать и пытаться держать лицо.
— Ты убил пятьсот сорок три человека. Ну и как тебе это? А я думаю, что ты просто банальный убийца.
— Иногда человеческие жизни — это цена свободы.
Банковский служащий трясется над своими часами, американский турист – над фотоаппаратом, школьный учитель – над своей машиной, врач – над домом… Когда их грабят, они так пугаются, что сразу суют вам ключи от сейфа, вместо того чтобы защищаться.
А я не боюсь. Жизнь – это просто большая афера. У меня ничего нет, и мне плевать.
— С вами был брат. Генри Франкенштейн — он был с вами в ту ночь. Он был старше или младше вас?
— Старше.
— И вы его обожали. И, скорее всего, это была ваша идея выйти погулять в снегу. И он уберег вас. Он умер, а вы остались живы. Разве не в этом все дело, Виктор? Вам хочется избавить других от боли, которую вы испытали сами.
— Нет. Нет, мои цели гораздо важнее. Не понимаешь? На мой взгляд, в ту ночь брата лишил жизни я. И я должен восстановить равновесие. Теперь я должен сотворить жизнь.
— Виктор, так этого не сделать. Так будет все больше и больше, и больше боли. И на каком бы этапе вы не находились — это не для вас. Вы хороший человек, Виктор.
Так редки радости теперь.
Растёт число моих потерь...
А прибывают лишь года,
Как в половодие вода.
... Мы часто приезжали с ней на это озеро. И когда я приехал сюда один, я понял, что я потерял. И не захотелось жить... Я мог бы это сделать, но... Тут рядом какая-то девчонка плела венок. Потом она подошла, взяла кисть и солнышко нарисовала на моей картине. Я смотрел, смотрел, и вот... жив до сих пор.
Истина открывается как разрыв, как кровотечение — и ни скрыть, ни вытерпеть, ни унять.
Истина здесь, ты её ощущаешь всей кожей,
Слишком близка, но не даст прикоснуться к себе,
Век твой молчит, для него твоя жизнь невозможна,
Вызов был брошен, стремительным вышел разбег.