Если рана затягивается, не оставляя шрама, можно ли считать ее раной? Разве ее оставил нож? Нет, это был всего лишь ветер.
Можно перенести всякую рану, только не рану сердечную, и всякую злость, только не злость женскую.
Если рана затягивается, не оставляя шрама, можно ли считать ее раной? Разве ее оставил нож? Нет, это был всего лишь ветер.
Можно перенести всякую рану, только не рану сердечную, и всякую злость, только не злость женскую.
Если раны мои и не красят меня в глазах тех, кто их видел, то, во всяком случае, возвышают меня во мнении тех, кто знает, где я их получил, ибо лучше солдату пасть мертвым в бою, нежели спастись бегством.
Люди любят обсуждать страдания других, совать пальцы в раны и облизывать, словно это мед. Но я не позволю им есть из моего улья.
– Ничто не затмит в моих очах красоты эльфийской Владычицы, – сказал он Леголасу, сидевшему с ним в одной лодке. – Отныне я смогу называть прекрасным только то, что исходит от нее. – Он приложил ладонь к груди и воскликнул: – Зачем я только пустился в этот Поход? Скажи, Леголас! Что мог я знать о главной опасности, подстерегавшей меня на пути? Прав был Элронд: нам не дано было предугадать, что нам повстречается. Я боялся тьмы, боялся пытки, и этот страх не остановил меня – а оказалось, что опаснее всего свет и радость. Если бы я о том ведал, я никогда не отважился бы покинуть Ривенделл. Прощание с нею нанесло мне такую рану, что куда там Черному Властелину, даже если бы я прямо сегодня попал к нему в руки!
Les blessure qui ne se voient pas
Nous font du mal bien plus que toutes les autres
On les enferme au fond de soi
Mais est-ce que toute une vie on les supporte?
— Нарушаешь уговор? А как же «плохие парни навсегда»?
— Да, но это «навсегда» закончилось, когда ты умер.
— Что? Ты что несешь, балбес?
— У тебя трижды останавливалось сердце, Майк.
— Маркус, послушай, этот подонок меня кое-чего лишил, и я это верну.
— Чего он тебя лишил, Майк? Ты все еще жив. Все, что он отнял — это легенду о пуленепробиваемом Майке, но я видел, как ты истекаешь кровью. Ты человек, такой, как и все остальные.
— В тебя попало четыре пули. Одна летела прямо, одна рикошетом и две навылет.
— Навылет через Джона... Его лицо последнее, что я помню. Я видел, как он умер...