Мне не нужны верующие выходного дня. Я хочу истории великой любви.
Ваши слова навели меня на одну мысль. Что добро, лишённое воображения, рискует стать чистым самолюбованием.
Мне не нужны верующие выходного дня. Я хочу истории великой любви.
Ваши слова навели меня на одну мысль. Что добро, лишённое воображения, рискует стать чистым самолюбованием.
— Когда ты повзрослеешь?
— Никогда. Священник не взрослеет, ведь он не становится отцом. Он всегда будет сыном.
— Ваше Святейшество, Вам есть в чём исповедаться?
— Нет.
— Ваши грехи?
— Мой самый большой грех заключается в том, что совесть меня не терзает.
— Я должен благодарить вас за то, что вы позволили находиться мне здесь без толп туристов.
— Это мой долг, Святой Отец.
— Это было трудно — закрыть базилику от туристов?
— Нет. Нет, всё, что нужно было сделать — повесить табличку «закрыто».
В 60-е протестующая молодёжь несла в массы всякую ересь. Все, кроме силы воображения. И это понятно. Проблема в том, что у них не было воображения. Как и у вас. Но у Господа и у меня его полно. Мы переполнены воображением.
В 60-е протестующая молодёжь несла в массы всякую ересь. Все, кроме силы воображения. И это понятно. Проблема в том, что у них не было воображения. Как и у вас. Но у Господа и у меня его полно. Мы переполнены воображением.
— Вы верите в бога?
— Я... Да, верю.
— А я нет. Те, кто верит в бога, не верят ни во что.
— Кто ты такой, Ленни?
— Я противоречие. Как Господь — один в трёх лицах, и трое в одном лице. Как Мария — дева и мать. Как человек — добрый и злой.
«Боже мой, Боже мой, почему ты оставил меня?»,— сказал Иисус, перед тем как умереть, и это же я говорю тебе сейчас, перед тем как начать жить.
Ленни не нужна помощь, ему нужно, чтобы я одобрил его ошибки. Именно этого сыновья хотят от своих отцов