— Кто ты такой, Ленни?
— Я противоречие. Как Господь — один в трёх лицах, и трое в одном лице. Как Мария — дева и мать. Как человек — добрый и злой.
Ваши слова навели меня на одну мысль. Что добро, лишённое воображения, рискует стать чистым самолюбованием.
Старые религии хоть и поистаскались, но в них есть большой плюс: понятие греха. Страх быть неугодным Богу многих человеков превращает в людей.
Как бы ни были несовершенны попытки существовавших и существующих религий измыслить картину загробного мира, но даже и тогда, когда вера человека носит неопределенный характер и предлагаемые ему догматы никак не согласуются с его смутными представлениями о вечности, все-таки в последнюю минуту невольный трепет овладевает его душой.
Будучи психотерапевтом, я знаю, что слова «Я люблю тебя» не обязательно служат индикатором происходящего в отношениях. Я знаю, что поведение, не слова, определяет реальность. Слушая пациентов, я спрашивала у себя: разве так обращаются с человеком, которого действительно любят? Разве не так обращаются с человеком, которого ненавидят?
Вздыхал орган, блики света дрожали на золотой чаше, которую поднял священник и в которой была кровь Христа, спасшего мир. К чему же она привела, эта кровь? К кровавым крестовым походам, к религиозному фанатизму, пыткам инквизиции, сожжению ведьм, убийствам еретиков — и все во имя любви к ближнему.
А наш король — ничтожество!
Он знает способ казни:
Как учинить безбожество
Путём богобоязни!
Невинною овечкою
О Родине — о маме,
С потухшею со свечкою
Молится он в храме;
В смирении унитаза
Он кланяется святыне,
Да крестится два раза...
Скажу я вам: поныне:
В России лишь сугробы,
Медведи, водка, вилы;
Всё только русофобы
Да славянофилы...
Знаешь, чего я боюсь? Жить в подвешенном состоянии, постоянно ждать и чувствовать, что схожу с ума. Прожигать настоящее в ожидании будущего, хотя оно, когда наступит, станет всего лишь еще одним настоящим, бороться с которым я не умею.
Cлайд с цитатой