— Поверьте мне, миссис Хейз, все, что я могу, я делаю, и вот это [указывает на билборды] — нечестно по отношению ко мне.
— За то время, что ты ехал сюда и как сопливая сучка тут плакался, чью-то еще девочку могли раскромсать на куски. Но я рада, что ты расставил приоритеты, так держать!
— А что Чарли думает о твоих билбордах? Он ведь бывший коп...
— Бывший коп-избиватель жён.
— Как там Пенелопа? Пригласил бы войти, а то сидит, как собачонка.
— Она здесь?
— Ждет меня в машине.
— Это все объясняет...
— Что это тебе объясняет?!
— Запах дерьма.
— Скажи мне одну вещь, Милдред. Зачем ты просверлила дырку в толстом пальце старины Джеффри?
— Я такого не помню! Рука дрогнула, и он просверлил себе палец. А он меня обвинил? Ах... Похоже, теперь мое слово против его. Так же, как в случае с изнасилованиями.
— Я думала, ты на моей стороне, Робби!
— Я на твоей стороне, пока ты не ведешь себя, как с*ка!
— Что?!
— Никаких сук в этом доме!
— А что, ты переезжаешь?
— Ну так что, много ниггеров ты уже избил, Диксон?
— «Много ли цветных ты избил», надо говорить. Да, и кстати — я никого не избивал. Ты вообще сдурела — начала трындеть об этом [билбордах и отсутствии продвижения в деле] по телевизору?! Моя мама смотрит этот канал!
— И о твоем хобби она не знает?
— Не знает, она у меня против насилия!
— Кто против чего?
— Моя мммама против насилия над цветными! А она зовет их «ниггерами»! А я сказал, что нельзя их так называть, что сейчас правильно говорить «цветные»! Я ведь прав, шеф? Я же... прав?
— Знаешь, наверное с миссис Хейз я попробую разобраться сам.
— Ну и что я ему скажу?
— Так ведь не важно же что... Главное, чтобы от сердца.
— От сердца лучше всего валидол.
Привет, подруга... Да, малышка, арестов нет. Интересно, почему... Хочешь сказать, Бога нет, мир — иллюзия, и неважно, что мы здесь творим? Надеюсь, что нет...
— Слушай, Диксон.
— Что?
— Должна кое-что сказать тебе. Это я подожгла полицейский участок.
— Ну а кто же еще это мог быть!
Это не из-за того, что «я пришел в этот мир один, один и уйду» и всякой подобной чуши. Я пришел не один, со мной была моя мама. И ухожу я тоже не один, потому что рядом — ты. На диване, пьяная, шутишь про пенис Оскара Уайльда...
Раньше Хеллоуин имел немного другое название — Самайн. Праздник сбора урожая. Теперь же эта знаменитая ночь перед Днём всех святых. Символично, что именно перед этим днём вскрылись скандальные похождения продюсера Харви Вайнштейна, потому что в нём не оказалось ничего святого. Он словно башня зла контролировал женщин, до которых домогался, угрожая разрушить их карьеру. Но всегда когда женщина обижается, ты узнаёшь об этом чуть позже.
Cлайд с цитатой