Улыбнуться так, как могут дети,
Тем, кому привычен оскал.
Так я отпускал на ристалище ветер,
А ветер свое слово держал.
Улыбнуться так, как могут дети,
Тем, кому привычен оскал.
Так я отпускал на ристалище ветер,
А ветер свое слово держал.
У хрупкого хрусткого ветра
цветочный и солнечный вкус...
Какой удивительно грустный
ветра и сердца союз!
Уже начинается осень;
лирический бард — соловей -
оплакал багряные листья
средь колких, как солнце, ветвей.
Дождит временами. Всё чаще -
всё слаще! — любовный озноб,
и женщины призрак знобящий
не выгнать из яви и снов.
И плоть уже стала не плотью:
она, как морозный цветок,
при вспышках желанья теряет
за лепестком лепесток.
Только моя дорога — Путь ледяной звезды,
Путает понемногу. Следы.
Там, где лежат ответы, правда всегда одна —
Выпить отвагу ветра. До дна! ...
How many times must a man look up
Before he can see the sky?
Yes, 'n' how many ears must one man have
Before he can hear people cry?
Yes, 'n' how many deaths will it take till he knows
That too many people have died?
The answer, my friend, is blowin' in the wind,
The answer is blowin' in the wind.
Ветер здесь дует постоянно; если его нет, это означает, что через несколько часов будет тайфун, шторм и конец света.
Печать зверя — клеймо стада,
Девиз бойни — «Всегда рады!».
Козлов кодлы пасет воля,
Шагать строем слепых доля.
По чью душу рычит свора.
Закон труса — служить вору. ...
Но ночь в силе, как пресс зоны,
Прикол гимна — душить стоны.
Мораль бойни: «Убей, веря!».
Иконам слезы клеймить зверя.