Родной город. Для меня это Берлин. Я родилась берлинкой, остаюсь берлинкой, и благодарна богу за то, что я берлинка!
Берлин. Остров посреди Германии. Покоится на берлинском юморе. Острые, сухие шутки смешиваются с «юмором висельника». Этот юмор по природе трагичен, поскольку не ощущается ни уважения, ни сочувствия говорящего к самому себе. Берлинский диалект принадлежит к самым красочным, образным и смелым языкам мира.
Домашняя работа — не только лучшая терапия, но и необходимое занятие. Редкое дело так быстро приносит результаты, а следовательно — и удовлетворение.
Вот и правда, боги дали людям чувство юмора, чтобы искупить свою вину за то, что разделили их на два пола.
Анализировать юмор — то же, что препарировать лягушку. Процедура эта мало кому интересна, а лягушка от неё умирает.
– А ты помнишь, как это было? – спросил её Хоакин.
– Я помню, что меня несли, – сказала Мария. – А тебя не помню. Цыгана помню, потому что он меня то и дело бросал. Но всё равно спасибо тебе, Хоакин, как-нибудь в другой раз я сама тебя понесу.
– А я хорошо помню, – сказал Хоакин. – Помню, как я держал тебя за обе ноги, а животом ты лежала у меня на плече, а твоя голова свешивалась мне на спину, и руки тоже там болтались.
– У тебя хорошая память, – сказала Мария и улыбнулась ему. – Я вот ничего не помню. Ни твоих рук, ни твоего плеча, ни твоей спины.
– А сказать тебе одну вещь? – спросил её Хоакин.
– Ну, говори.
– Я тогда очень радовался, что ты висишь у меня на спине, потому что стреляли-то сзади!
Не могут взять за ум — берут за сердце. Не могут взять за сердце — берут за печень. Ну и так все ниже и ниже.
Чувство юмора не сочетается с сексом. Секс — дело жутко серьезное, и вот в каком смысле: совершая половой акт, вы действуете как бы от лица Господа. Бог, по моему твердому убеждению, очень серьезно относится к Своему творению. Нигде в Священном Писании нет ни намёка на Его чувство юмора. И когда Бог делегирует человеку полномочия сделать Его дело, человек тоже теряет чувство юмора. Вы не смеетесь и даже не улыбаетесь, когда пробуждается ваше эротическое чувство. Попробуйте подумать о сексе как о чем-то смешном — и у вас даже не возникнет эрекция. Сексуальность и эротизм с сопутствующими элементами непристойности, брутальности и порнографии просто-напросто исключают и устраняют смех. Секс и смех несовместимы — по крайней мере были несовместимы, пока не появился такой человек, как Генри Миллер!
В каком театре — ткните для примера! -
Смеются над пиесами Мольера?..
В какой избе-читальне на земле
Хохочут над романами Рабле?..
Зато какой бы хохот грянул в зале,
Когда б мы голый зад вам показали?..
Согласитесь, есть высшая несправедливость в том, что бессмертная душа волей судьбы вынуждена прозябать в смертном теле — вечная квинтэссенция в бренном флаконе, могучий храм на фундаменте из песка.
Создатели мира обладали хорошим чувством юмора.
Я всегда побаивался выступать в качестве поборника нравственности, ибо в этой роли обязательно становишься самодовольным, а человеку, не лишенному чувства юмора, это не совсем приятно. Если я уж рискую выставить себя в смешном виде, то лишь из-за чего-то очень мне дорогого.
Cлайд с цитатой