Уильям Сомерсет Моэм

— Я и не представлял, что ты такая замечательная женщина!

— Спросил бы меня, я бы тебе сказала!

А ведь наше внутреннее «Я» не менее реально, чем тот жалкий, спотыкающийся человек, которого видят другие.

... неизмеримое, безутешное горе — вечный удел людей.

Порой меня ужасает монотонность, скука и вульгарность моей жизни.

— Как вы сегодня поздно, — сказала она. — Только что встали?

— День уж очень славный. Захотелось полежать в постели и помечтать о том, как хорошо на улице.

Его всегда удивляло, почему она совсем не нравилась ему по утрам и не слишком нравилась днём, но зато вечером его волновало малейшее прикосновение её руки.

Нет такого кода, секрет которого нельзя было бы найти. Весь вопрос во времени.

Каждый музыкант в оркестре играет на своем инструменте, и много ли ему известно о тех сложных гармониях, что из этого рождаются? Он играет только свою, порой очень скромную партию. Но он знает, что симфония чудесна, чудесна, даже если никто ее не слышит, и он доволен тем, что в ней участвует.

Мне кажется, я человек незлопамятный, но, ко­гда в дело вмешиваются сами бессмертные боги, вполне простительно обозревать плоды их труда с чувством удовлетворения.

И я позволил миру жить по своим законам и забыть о моем существовании.