— Прошу прощения, я вовсе не хотела подслушивать.
— Ничего-ничего, мы уже привыкли.
— Прошу прощения, я вовсе не хотела подслушивать.
— Ничего-ничего, мы уже привыкли.
– Просто помогал тете Джилли одеться.
– Я слышала.
– В нашей семье все подслушивают.
– Просто помогал тете Джилли одеться.
– Я слышала.
– В нашей семье все подслушивают.
— Ты запросто можешь швырнуть 5 миллионов Джилли Стюарт, а мне не хочешь дать какие-то 25 тысяч!
— Я знала, для чего отдаю Джилли эти деньги.
— Правда? Я думал, для того, чтобы купить себе чистую совесть. Пожалуй, единственный способ что-то получить от тебя — это попытаться убить тебя или пристрелить этого твоего милашку-мужа!
– Ты не доверяешь тете Джилли?
– Не больше, чем ядовитому пауку.
– Вступай в наше общество.
– Я могла бы быть основателем!
– Джейк, мне пришла в голову одна мысль…
– Должно быть, что-то неприятное, раз ты улыбаешься.
— У меня был пудель Антон. Такой милый, такой верный.
— Как это понимать?
— От суки можно ожидать только собачьего юмора.
Если бы британские врачи не задались вопросом: «Что такое плесень?», то у нас не было бы пенициллина.
Любопытство рыболовным крючком впилось в мозг, ни на миг не отпуская, наподобие дразнящего русалочьего пения, которое нельзя унять.
В жизни всё повторяется дважды, но в виде драмы только однажды, а во второй раз насмешки вроде бы, в виде пародии, только пародии.