Человек, когда переводит, расписывается, пишет свой портрет, чувствуется, каков он есть.
— О, Т'чалла! Эм... [На языке Кхоса] Удачи и много шнурков!
— Ну, почти! У тебя почти получилось.
— Не смейся надо мной, я практиковался.
Человек, когда переводит, расписывается, пишет свой портрет, чувствуется, каков он есть.
— О, Т'чалла! Эм... [На языке Кхоса] Удачи и много шнурков!
— Ну, почти! У тебя почти получилось.
— Не смейся надо мной, я практиковался.
… жизнь духа — это все-таки страдание. С первым страданием, с первой болью пробуждается душа, я в этом уверена. В счастье она только купается, она не пробуждается, она себя не осознает до конца. А изведав страдание, потом живет и счастьем. Но пробуждение связано с какой-то болью.
У президента Трампа была очень сложная внутренняя дилемма — что ему делать, ему каким-то образом нужно было уходить от того давления со всеми внутренними расследованиями, которые на нём висят. И тут представилась возможность передвинуть фокус на Сирию. Он обозвал уже президента Асада животным (то есть, отморозком, если это правильно переводить) и посылает одновременно несколько сигналов. Он посылает сигнал самому Асаду, естественно, но и Ирану, и Северной Корее. Что: «Ребята, я не Барак Обама, мне Нобелевскую премию никто не давал, я жесткий нью-йоркский парень и если вы будете плохо себя вести — я буду вам показывать «мать Кузьмы»».
Перевод стихов невозможен без жертв и замен. Определить метод перевода данного мастера — значит прежде всего определить, чем он жертвует и что заменяет.
... жизнь — это утраты. Постепенно уходили люди, и все больше пустого пространства образовывалось вокруг нас. (...) Это знаете какое чувство? Как будто черные дырки вокруг тебя образуются. Вот ничего нету. Места ушедших людей не заполняются. Они так и остаются пустотами, и очень странно и страшно жить с этими черными пустотами вокруг тебя.