Неверие в магию может заставить бедную душу верить в правительство и бизнес.
Меня всегда интересовало — почему плохой язык, скверная дикция, отсутствие мысли вызывает такое большое желание встретиться с аудиторией?
Неверие в магию может заставить бедную душу верить в правительство и бизнес.
Меня всегда интересовало — почему плохой язык, скверная дикция, отсутствие мысли вызывает такое большое желание встретиться с аудиторией?
Лучше надувать очередной радужный пузырь с некоторым временным нахлёстом, заранее, чтобы, когда сдуется и лопнет предыдущий, этого за новым пузырём уже никто и не заметил.
– Оно, конечно, баранина ничего, да только с мамонтятиной всё равно – какое сравнение, слёзы одни! – ворчал Тарарах. – А на чём я жарю? Семь магов в школе, все головастые – жуть, один даже академик, и хоть бы кто удосужился нормальные шампуры наколдовать. Спасибо, я годков двести назад у маршала Даву шпажонку отобрал. Хорошая шпажонка – аккурат на двенадцать кусков.
В 1968 году настроение в стране изменилось. Когда президент Линдон Джонсон заявил: «Я не буду баллотироваться, не буду выставлять свою кандидатуру», у меня просто не было слов. И кого, спрашивается, мы будем теперь ненавидеть?
— Как там называется эта ваша национальная английская игра?
— Э… крикет? Самоуничижение?
— Ах да, вспомнила: парламентская демократия.
В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте.
Так даже лучше, когда люди считают магию всего лишь выдумкой. Мы можем более свободно действовать.