И всякий из нас, кто предполагает, что может руководить другими, должен постоянно и напряженно учиться.
Что бы ты ни придумал, всегда найдется тот, кто уже делал это до тебя. Так что главное — сделать это лучше.
И всякий из нас, кто предполагает, что может руководить другими, должен постоянно и напряженно учиться.
Что бы ты ни придумал, всегда найдется тот, кто уже делал это до тебя. Так что главное — сделать это лучше.
Известно, что сознание развивается, пока его активно кормят, и пища здесь одна — новые знания. Пока личность обучается, личность живет.
Улыбнувшись, я ответил, что грудью на амбразуру, в самолете на таран, или прикрыть отход — конечно же, героизм, но настоящий подвиг — это ежедневно побеждать рутину и быт, ежедневно быть самим собой, но хоть чуточку лучше, чем вчера и, например, ежедневно сто раз отжиматься от пола, как она меня когда-то учила.
— Угадайте, почему я опоздала?
— В райкоме, что ли, были?
— Проспала.
— Ой!
— Первый раз в жизни проспала!
Тренер — это подъёмный кран, ученик — строящееся здание. Даже став выше крана, здание нуждается в нём, если желает стать небоскрёбом.
Мы не пашем, не сеем, не строим,
Мы гордимся общественным строем,
Мы бумажные важные люди,
Мы и были, и есть, мы и будем.
Наша служба трудна изначально,
Надо знать, что желает начальник,
Угадать, согласиться, не спорить,
И карьеры своей не испортить.
Чтобы сдвинулась с места бумага,
Тут и гибкость нужна, и отвага,
Свою подпись поставить иль визу
Всё равно, что пройти по карнизу.
Нас не бьют за отказы, запреты,
Мы как в танках в своих кабинетах,
Мы сгораем, когда разрешаем,
И поэтому всё запрещаем.
Нет прочнее бумажной постройки,
Не страшны ей ветра перестройки,
Мы бойцы, мы службисты, солдаты
Колоссальнейшего аппарата.
Мы бумажные важные люди,
Мы и были, и есть, мы и будем,
Мы не сеем, не пашем, не строим,
Мы гордимся общественным строем.
Если ты делаешь что-то – ты должен сделать все, чтобы быть в этом лучшим. Иначе, зачем вообще этим заниматься?