стихи

Я не принадлежу ни к женщинам, которые бегают, ни к женщинам, за которыми бегают.

— Скорее к первым.— Только моё беганье другое — в стихах.

Стихи живут по закону Дарвина.

Закон Дарвина справедлив не только для животных, но и для стихов. Самые сильные стихи живут столетия, а слабые вымирают.

Я сыт по горло вашей манной кашей,

Я знаю точно — Дед Мороза нет!

Вы не заметили, а дети стали старше...

Сатрапы! Купите мне велосипед!

Не заглушить вам крик мой в магазине!

Не перекрыть свободе кислород!

Купите мне велосипед! Купите!

Мороженым мне не заткнёте рот!

Не запугаете меня Бабаем,

Не страшен мне ваш глупый Бармалей,

Поскольку я познал кошмар похуже —

Кошмар советских пионерских лагерей!

Вы столько раз ссылали меня в угол,

Давили все восстания ремнем,

Но тем не менее, конструктор был мне куплен,

И до велосипеда доживём!

Если слова не хотят, стихи не напишутся.

Накаляю тут всё добела, отправляю жар жадно в экраны,

Тут вселенная жанра вдруг рвётся, и мы вмиг выходим из жанровых рамок:

Только я, только ты, без толпы, без слов тех что руки вязали нам очень,

Мы несёмся со скоростью света в глубины основ написания строчек.

Вещи — для всего народа,

строки — на размер страны,

вровень звездам небосвода,

в разворот морской волны.

И стихи должны такие

быть, чтоб взлет, а не шажки,

чтоб сказали: «Вот — стихия»,

а не просто: «Вот — стишки».

Из интервью:

— У вас никогда не было ощущения, которое часто мучает молодых писателей, — что все уже названо и писать после Шекспира вообще нет смысла?

— Нет. Это говорит о скудости души, о малодушии. В каком-то смысле до меня ничего не было! Я родилась, и это моя вселенная. Я умру, со мной она закончится. Нельзя говорить, что есть семь нот — и уже все сыграно. Тогда иди водить автобус. А зачем водить автобус, до тебя же водили? Чем более ты душевно богат и разнообразен, тем больше к тебе приходит слов. Ты же их не на аркане цепляешь, они сами в тебя вливаются, когда ты открыт и когда ты хочешь этого.

Я ненавижу человечество,

Я от него бегу спеша.

Мое единое отечество -

Моя пустынная душа.

С людьми скучаю до чрезмерности,

Одно и то же вижу в них.

Желаю случая, неверности,

Влюблен в движение и в стих.

О, как люблю, люблю случайности,

Внезапно взятый поцелуй,

И весь восторг — до сладкой крайности,

И стих, в котором пенье струй.

Я знаю, что его считают прекрасным прозаиком, а стихи принесли ему широкую известность. У него в стихах нет ни одной заглавной буквы; как я понимаю, это основной признак авангардизма. Все его романы о пренеприятных людях, влачащих неимоверно жалкое существование.

Поэт – это человек, который любит поэзию и ненавидит все стихи, кроме своих собственных.