радость

— Все же не могут...

— Чего не могут?

— Веселиться, петь, плясать... Не бе-да! Да-да-да! И тому подобное...

Он продолжал все тем же речитативом перечислять животных и растения с Островов, а я сидела, слушала его декламацию и думала о том, как все это странно: вот сижу на камне у шотландского водоема, внимаю гэльской любовной песне, а на коленях у меня лежит большая мертвая рыба. А самое странное то, что все это доставляет мне неподдельную радость.

Это сердце. Человеческое сердце. Только оно умеет так грустить и радоваться.

Думаем друг о друге, радуемся, что живём,

Как невидимки, трещинки на лобовом.

И если ты меня спросишь, есть ли у меня секрет,

Я скажу, что счастлив, потому что у меня есть ты.

У каждого из нас — своя гавань. Каждому даётся что-то для счастья и радости. Главное — правильно этому радоваться, правильно наслаждаться тем, что имеешь.

Эти двое выглядели настолько довольными, что светились — не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле. Натурально сияли как уличные фонари.

Они начали бухать еще больше — теперь не с горя, а от радости, русские это как-то различают...

Я не причиню тебе горя. Я дам тебе такую радость, рядом с которой все на земле ничтожно.