перевод, переводчики

— This is an offence against our human rights! [Это нарушение прав человека!]

— Чего он хочет?

— Да пить просит.

— Пусть терпит.

Из десяти переводчиков девять не знают языка, с которого переводят, а из десяти знающих язык, с которого переводят, девять не знают языка, на который они переводят.

Переимчивость русской литературы сравнима, пожалуй, лишь с переимчивостью русского языка. Человеку, ни разу не погружавшемуся в тихий омут филологии, трудно поверить, что такие, казалось бы, родные слова, как «лодырь» и «хулиган», имеют иностранные корни. Неминуемо усомнится он и в том, что «На севере диком стоит одиноко...» и «Что ты ржешь, мой конь ретивый?..» — переложения с немецкого и французского, а скажем, «Когда я на почте служил ямщиком...» и «Жил-был у бабушки серенький козлик...» — с польского.

– А вы какими языками владеете, Петр Авдеевич?

– А я, собственно, русским языком владею, – живо и нервно ответил он. – И, смею вас уверить, этого достаточно, чтобы понять, как переведен роман – хорошо или дурно.

Буквальные переводы с русского невозможны. Тут вы должны переводить не слово — словом и не фразу — фразой, а юмор — юмором, любовь — любовью, горе — горем...

Я могу понять немецкий язык, равно, как и маньяка, который его изобрел, но предпочту изложить эту мысль через переводчика.