— Ты многого еще не знаешь. Впрочем, многозначение — суета. Нужно знать главное — где хранятся все знания. И брать их оттуда по мере надобности.
— И где же они хранятся, эти знания, молодой мудрец?
— В душе, Аспасия, в душе! Все в нашей душе, она все знает, ибо существует вечно, общалась с богами и всеми мирами. Надо лишь уметь разговаривать со своей душой.
— Ты умеешь?
— Учусь, — ответил Сократ.
Хромой Никомахид был учеником у какого-то знаменитого софиста — его имя Аспасия не запомнила, — но, познакомившись с Сократом, ушел от прежнего учителя, заявив, что Сократ мудрее того, поскольку учит рассуждать, а не запоминать всякие глупости.
Дай мне свою силу, свою волю, свою мудрость. Дай мне свою любовь, брат... А моя всегда будет с тобой...
Вместо люблю тебя, Сосэки Нацумэ сказал: Луна прекрасна.
Той ночью я вспомнил о нем...
— Стало быть, ты всю жизнь будешь каменотесом и софистом, — заключил Перикл.
— Нет, — возразил живо Сократ. — Из каменотеса я стану скульптором, ваятелем, а из софиста — философом.
— Философом? Это что же? Объясни, — попросил Перикл.
— Софист — просто мудрый человек. У него на все есть ответ и доказательство. А философ — любит не просто мудрость, но истинную мудрость, он любит в мудрости истину и овладевает искусством обнаруживать ее, а не только искусством убеждать других в том, что ему выгодно.
Важно уметь идти на определенный компромисс. Гибкость и хитрость — это мудрость. А что в хитрости плохого? В хитрости тоже нет ничего плохого, если она служит Благим делам. Хитрость — это часть мудрости, да.
Cлайд с цитатой