Ян, нет «их» и «нас», «вас» тоже нет, Ян. Есть люди. Ты понимаешь, это не про нацистов и евреев, Ян! Не про украинцев, латышей, русских, что работают охранниками и избивают заключенных. Это не про охранников и заключенных вообще. Это про людей! Я видел, как еврей забил еврея кочергой. Стоял и выбивал зубы, долго и старательно. Я видел, как немец-охранник отпаивал спрятанного ребенка с бронхитом. Нет «их», «нас», «вас», есть стадо людей. Вот и всё. И в этом стаде, через что бы оно ни проходило: войны, чума, самоуничтожение – в этом стаде надо искать добро в себе. И делать добро. И учить добру, Ян. Не жалости к себе. Щедрости и благодарности надо учить.
Записки фотографа при рабовладельческом строе
Cлайд с цитатойКонечно же, конечно, красота спутник божественности. И красота подавляет. По крайней мере, такая красота – красота как продолжение воли, когда тело, лицо – лишь слепок с внутреннего поражающего просто комка энергии. Действительно, теперь я готов поверить – древнегреческие божества светились. Вакх или Аполлон красотой, как силой и волей, исходили.
Несчастнейший Оскар Уайльд, жаль, что он умер, так и не узнав, как, по — настоящему, должен выглядеть декаданс.
Декаданс – это пляски юности, власти, смерти в зоне концлагеря с девушками в одних духах и перьях, и чтоб обязательно накрахмаленные манжеты без запонок разлетались.
Нет у любви ни пола, ни ориентации, нет градаций – братская, сестринская, материнская.
Любовь она любовь и есть.
Она просто – любовь.
Если – любовь. А не глупость и гордыня человеческие.
Когда любовь – любовь, нет в ней ни градаций, ни пола, ничего нет, кроме любви чистой.
Герберт, кто сказал этим полчищам, что победа – это
вопрос веры? Оливия, победа – не икона богородицы, внезапно зарыдавшая
томатным соком. Победа – это простая математическая задачка. Уравнение.
Не удача, не судьба. Это рассчет и действия. Всё так просто. Для победы не
дельфийские оракулы нужны, а просчитанная логистика, старательные
исполнители и вдумчивые командиры. Ну или просто полчища и злость.
Разные бывают переменные, уравнение всегда одинаково.
И тут-то ты понимаешь – вот он, диктат красоты, и как правилен. Конечно же, конечно, красота спутник божественности. И красота подавляет. По крайней мере, такая красота – красота как продолжение воли, когда тело, лицо – лишь слепок с внутреннего поражающего просто комка энергии. Действительно, теперь я готов поверить – древнегреческие божества светились. Вакх или Аполлон красотой, как силой и волей, исходили.
Чувство своей неоспоримой красоты жило в ней столько лет, что наскучило. Она любовалась собой не как мидинетка, впервые влезшая в барскую юбку, и не как мидинетка, к барской юбке так и не привыкшая, но как царица Савская – «конечно, я прекрасна, оставим это, расскажите мне что-нибудь интереснее.
... Значит, нельзя терпением? Не меняются от терпения?
ФРАНЦ: От терпения? Никогда, Ева. И не будьте никогда терпелкой. Либо вы сами ситуацию измените, либо вам со… то есть, либо никак.
Кто люди, если не шлюхи,
радостно,
звонко,
игриво
схлопывающие
бриллиантовые каблучки
со столь грустным –
«люби меня!»,
брошенным богу,
«люби, motherfucker!»,
раскрашивающие эскизы собственных платьев темно-зеленым,
«why don't you love me?!»,
пока бог слишком занят
войной и любовью.