Москва

Шляпа меня доконала. Не принято в Москве носить соломенные шляпы. Даже в жару. Даже старичкам, если они ещё не впали в маразм.

Москва налево, Москва направо.

Вот так посмотришь, прищуря глаз.

А королева шепнёт лукаво:

«Я вас искала, и только вас!»

Мне очень трудно не назвать Москву, потому что это было бы неблагодарно. Я не могу сказать, что люблю Москву, и не могу сказать, что мне в нынешней Москве уютно. Но я радуюсь всегда, возвращаясь сюда, как у Окуджавы «Родина — есть предрассудок, который победить нельзя». Вернувшись сюда, я сразу в Москве начинаю чувствовать страшно-давящую здесь какую-то слизистую медузу, которая висит между небом и городом, которая давит и страхом, и неопределенностью, и злобой на всех живущих здесь... Но это же не вина Москвы, это так образовалось, это может быть такая защита Московской власти стоит над этим городом, такой кинговский купол, чтобы ничто живое и веселое не могло сюда протиснуться.

Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Ведь были ж схватки боевые,

Да, говорят, еще какие!

Недаром помнит вся Россия

Про день Бородина!

Ему Москва, ей тоска.

... я к тому времени уже вырос и принялся скитаться самостоятельно, пока не застрял намертво в Москве, которая настолько откровенно не подходит для нормального человеческого существования, что я как-то незаметно для себя там прижился, в полной уверенности, что, конечно же, скоро сбегу, не в этом году, пожалуй, но в следующем — непременно.

Москва — это центр, куда собираются все шустрые люди, желающие заработать денег. Но это развратный город. Он очень опасен для молодёжи. Там живет очень наглая молодёжь.

Выживая, побеждая в большом городе, она заражается вирусом равнодушия, сама того не замечая. Сложно сохранить теплоту в себе там, где быть холодным легче… и удобнее.

Все в Москву лезут, будто она резиновая.

Москва слезам не верит. Она вообще ничему не верит.