Черновик

Со мной бы попроще, а? Я же готов помочь. Пусть всем будет хорошо — и Родине, и Москве-столице, и всему прогрессивному человечеству. Только я тупой от рождения. Пока мне не объяснят, в чем дело, — не понимаю.

Вкалывая ничего не подозревающей мышке смертельный яд, экспериментатор может искренне любить животных.

Любовь принципиально нелогична, за что ее так не любят люди, по ошибке родившиеся человеком, а не вычислительной машиной.

К вкусу бы ещё общую начитанность... Ну как можно упереть в одного автора и читать только его? Пусть даже меня!

Шляпа меня доконала. Не принято в Москве носить соломенные шляпы. Даже в жару. Даже старичкам, если они ещё не впали в маразм.

Мне вдруг вспомнилась песенка, которую любил слушать отец, про человека, который живёт в старом доме. Там ещё одно окно выходит в поле, другое в лес, а третье — на океан. Наверняка песенка про функционала-таможенника вроде меня. Вот только не помню, кто её пел. Кто-то из непрофессионалов, кажется, — то ли известный путешественник, то ли кулинар... Но пел на удивление хорошо, душевно, видимо, хобби у человека давнее. Надо будет найти и послушать.

Не замечая смерти и тлена, растут травы и звери. Забывая о смерти и тлене, живут люди...

Человеку свойственно противостоять разрушению. Сам смысл человеческого существования состоит в этой вечной, яростной борьбе, которую невозможно выиграть — но в которой нельзя и уступить.

Главное — успокоиться, прогнать из души липкий страх. Тот, кто паникует, уже проиграл.

Я не стал спорить. Ну как спорить с человеком, который не может ничего объяснить, а говорит «знаю»?

Правят толпой, а мастера самодостаточны!