Москва

— Говорят в Нью-Йорке жестко, но я думаю, в Москве намного жестче. Здесь все такие угрюмые, никто никогда не улыбается.

— У нас только дебилы постоянно улыбаются. В России улыбку надо заслужить.

Я уеду жить в Лондон,

Мне Москва будет сниться.

Но проблема одна: в направлении том,

Из Москвы никогда не идут поезда.

Москва не резиновая, но Россию доя,

Она не лопнет, становясь толще день ото дня,

И МКАДа тесную шкуру сбросив как змея,

Займёт одну шестую суши планеты Земля.

— Однажды я подумал, может, переехать в Москву? И потом, знаешь, посчитал, что я продаю квартиру в Воронеже...

— И покупаешь в Москве...

— Пиджак!

В ресторане, сев за столик, Мэтью сказал:

— Я тебя, наверное, подвел. Ты ослепительна, а я в джинсах и своем вечном черном блейзере, только рубашку поменял.

Варя и бровью не повела, только посмотрела на него чуть затуманенным взором, полным восхищения.

— Как ты ошибаешься. Это Москва, Мэтт. Тут женщин ценят только за красоту. А мужчин — только за успех. Лишь очень успешный и уверенный в себе мужчина может прийти в ресторан с красивой женщиной, одетой по-вечернему, а сам при этом быть в джинсах. Иного я от тебя и не ожидала. Если бы ты пришел в костюме, да ещё, не дай бог, с галстуком Hermes, ты бы меня разочаровал. Так одеваются лишь мужчины, которые стараются доказать, что они — кто-то.

В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие — в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.

Москва товарная студентов любит

И выручает, дает работу.

Утро красит нежным светом

Стены древнего Кремля,

Просыпается с рассветом

Вся Советская земля.

Холодок бежит за ворот,

Шум на улицах сильней.

С добрым утром, милый город, -

Сердце Родины моей!

Кипучая,

Могучая,

Никем непобедимая, -

Страна моя,

Москва моя —

Ты самая любимая!