Москва — это центр, куда собираются все шустрые люди, желающие заработать денег. Но это развратный город. Он очень опасен для молодёжи. Там живет очень наглая молодёжь.
Молодежь смотрит на мир глазами своих кумиров.
Москва — это центр, куда собираются все шустрые люди, желающие заработать денег. Но это развратный город. Он очень опасен для молодёжи. Там живет очень наглая молодёжь.
Молодежь смотрит на мир глазами своих кумиров.
— Это ведь от бара зависит…
— От бара! Сказал тоже. Западная терминология, дорогой мой. В Москве баров и ресторанов нет, запомни. Есть тошниловки и рыгаловки.
Служить некому, молодежь-то нынче всё больше слизняки да трусы, им бы за компьютерной игрушкой посидеть, в интернете словоблудием померяться, на настоящую войну они не способны, кишка тонка.
У Клима Самгина Москва не вызывала восхищения; для его глаз город был похож на чудовищный пряник, пестро раскрашенный, припудренный опаловой пылью и рыхлый.
— Не понравилось тебе в Москве?
— Как сказать… Суетно, неспокойно. И голова трещит.
— Я чувствую в недосягаемости себя здесь.
— Дорогая, мы переехали сюда, не для того, чтоб оставаться в досягаемости. Мне кажется это прекрасное место для жизни. И я зарабатываю хорошие деньги, став самым молодым школьным инспектором в истории Аризоны.
— Брайн, знаешь что, человек, за которого я вышла, любил свою работу, а не власть и деньги.
— Всё верно, я по-прежнему люблю свою работу, а ещё я люблю власть и большие деньги.
— Когда ты был молодым радикалом, ты постоянно боролся с Системой. А теперь ты сам стал Системой и борешься с молодыми радикалами...
Насколько измельчала нынешняя молодежь! Некоторые еще пытаются начать революцию, взрывая сортиры в государственных учреждениях, но никто уже не кидает бутылки с зажигательной смесью в Пентагон.
Только человек несправедливый или одурманенный предрассудками может обвинить девушку в том, что она была влюблена в другого, прежде чем познакомилась с тем, кто станет ей мужем. Я более уверен в добродетели женщины, познавшей зло и раскаявшейся в нем, нежели в добродетели женщины, которой совершенно не в чем себя упрекнуть в своей добрачной жизни. Первая видела бездну и постарается избежать нового в нее падения, вторая же, думая, что путь в пропасть
усеян розами, смело в нее бросается.
Создатель правильно делает, скрывая от молодых горькую правду жизни, иначе у них не хватило бы духу отправляться в совместный путь.
Это был кабак! Это было что-то столь же вульгарное, как ресторан «Прага» на Новом Арбате...
Пошлость вообще бессмертна...
Здесь всего было слишком много. Хрусталя, серебра, крахмала. Какая-то незаметная грань была перейдена, и помпезная роскошь превратилась в безвкусицу.