двое

Одиночество меня не спасает, а убивает. Мы должны быть по двое. Не жить друг для друга, а просто идти вместе по одному пути...

Но если говоришь, то говори без грубого и шаткого обмана: нас только двое посреди огромного, как небо, океана.

И небо к нам летит в огнях и ранах — тяжелое, широкое, ночное, а посреди большого океана

нас только двое.

Много лесов и дорог у него за спиной,

множество лиц и бессмысленных расставаний.

Мне ли он дан? Лишь я – для него. Он – не мой.

Он не даёт обещаний.

Охрой и медью окрасится осенью лес,

дикие травы поникнут, задуют ветра.

Я наколдую нам счастье – до самых небес.

Пусть оно будет. Пора.

Зимние вьюги проверят на прочность засов,

крышу, и окна, и каждую щёлку дверей.

Нет, мне не страшно. Мой дом сохраняет тепло.

Главное – не болей.

Долгими вечерами не жду тебя.

Ты же не все ещё двери открыл, изведал.

Но без тебя скучает кухня моя…

Пахнет пшеничным хлебом.

Я до весны подожду. Пусть чужая зовет сторона,

веру мою чужаки зачеркнут едва ли.

Рыжие брови и теплое сердце у моего колдуна

и глаза цвета стали…

Это секунды правды. За ними, слышишь,

в гулком молчании нету ни слова фальши.

Не обещаю тебе ни любви, ни даже

дружбы навеки. И всё же, пока ты дышишь,

всё же, пока ты бродишь по белу свету,

ты не один, и в будущем, как и прежде,

целая жизнь — не в слове, а где-то между,

между тобой и мной — музыкальным эхом.

Тихие мысли, чувства слышней намного

всех обещаний, залов и микрофонов.

Всё же души касаюсь тихонько словом.

Не обещай ничего.

Будь живым.

Собою.

Дарить и принимать, дарить и принимать, это вечное движение куда опаснее взаимного притяжения двух тел.

В последнее время слишком много говорят о любви. Затерли как-то это слово, и, по-моему, нужно просто меньше говорить, потому что это чувство только двух.

Существует теория, что большинство людей всю жизнь предпочитают один и тот же тип мужчин или женщин.

Опять равнина. Полночь. Входят двое.

И всё сливается в их волчьем вое.