Это секунды правды. За ними, слышишь,
в гулком молчании нету ни слова фальши.
Не обещаю тебе ни любви, ни даже
дружбы навеки. И всё же, пока ты дышишь,
всё же, пока ты бродишь по белу свету,
ты не один, и в будущем, как и прежде,
целая жизнь — не в слове, а где-то между,
между тобой и мной — музыкальным эхом.
Тихие мысли, чувства слышней намного
всех обещаний, залов и микрофонов.
Всё же души касаюсь тихонько словом.
Не обещай ничего.
Будь живым.
Собою.
Зачем вы лезете в чужие дневники?
Зачем читаете забытые слова?
Они уж сказаны, и ничего теперь не значат!
Души сокровища и сердца тайники,
Открывшись, изменились навсегда,
А старый текст всё о забытом плачет.
Зачем листать страницы о былом?
Они написаны другим, давно ушедшим,
И все слова — лишь след забытых мыслей.
С тех пор воды и слёз немало утекло.
Что ж говорить опять об отболевшем?
Всё переменчиво — и жизнь, и мы, и смыслы.
Из глубин веков вся информация передавалась в первую очередь самым надежным и простым способом – через слово. Люди просто рассказывали друг другу, как всё было на самом деле. История обрастала новыми подробностями, присказками и нелепыми дополнениями. Враньем и бахвальством тоже утяжелялась, как водится. Но в глубине каждой сказки, каждой легенды – всегда нечто важное, случившееся на самом деле.
Музыка и язык, настаивал он, нерасторжимы, в сущности они составляют единое целое, язык – это музыка, музыка – это язык, и, будучи разделены, они всегда ссылаются друг на друга, подражают друг другу, заимствуют друг у друга средства выразительности, подменяют друг друга. Что музыка сначала может быть словом, что ее предвосхищают и формируют слова, он доказывал мне на примере Бетховена, который, как показывают современники, сочинял ее с помощью слов. «Что он записывает в книжечку?» — «Он сочиняет музыку». – «Но ведь он пишет слова, а не ноты»
Они приходят, голос лишь услышав…
Идут на звук запевшей вдруг струны…
Как их ни просишь быть чуть-чуть потише,
Они всегда безжалостно честны.
Крадутся в сердце тихим нежным шёпотом,
За душу трогают и что-то говорят…
Рой бабочек разбудят ненароком
И каждый нерв как будто теребят.
И нет от них ни спасу, ни защиты.
Твой мир поставят быстро вверх тормашками
И дёрнут все запрятанные нити…
О, вездесущие и честные Мурашки…
Много лесов и дорог у него за спиной,
множество лиц и бессмысленных расставаний.
Мне ли он дан? Лишь я – для него. Он – не мой.
Он не даёт обещаний.
Как странно жить, в душе храня тебя,
Но больше от любви не задыхаться.
И снова плакать, и опять смеяться,
С другим собою стать от А до Я.
Как странно, друг мой, жить, но без тебя.
В отличие от пластинок, айподы нас разобщают. Все, что я вижу: толпы людей на улице, погруженных в себя, врезающихся в фонарные столбы и нисколько не думающих о том, чтобы поделиться музыкой с другим.
Cлайд с цитатой