душа

Такое чувство, что у меня в душе твердый панцирь, и лишь очень немногие могут его пробить и забраться внутрь.

Приучи себя не быть невнимательным к тому, что говорит другой, и вникни сколько можешь в душу говорящего.

Порой всему, как дети, люди рады

И в легкости своей живут веселой,

О, пусть они смеются! Нет отрады

Смотреть во тьму души моей тяжелой.

Я не нарушу радости мгновенной,

Я не открою им дверей сознанья,

И ныне, в гордости моей смиренной,

Даю обет великого молчанья.

В безмолвьи прохожу я мимо, мимо,

Закрыв лицо, — в неузнанные дали,

Куда ведут меня неумолимо

Жестокие и смелые печали.

Так трудно догадаться, что на самом деле счастье.

Наверно, когда стороной обходят все ненастья.

Когда в душе покой, а вокруг лишь смех и радость,

Когда с любимой рядом ты встречаешь свою старость,

Когда в руках есть силы, а глаза полны азарта,

Когда гордо проходишь путь к финишу от старта,

Когда друзья за тебя всегда горою встанут,

Когда ты был любим и не был никогда обманут.

Однако в жизни этого очень трудно добиться.

Истинно счастливы, поэтому лишь единицы.

Люди по сути своей всегда чем-то недовольны.

Боже, прости их и светом их сердца наполни.

Людям нужны тяжелые времена и трудные испытания, чтобы развить мускулы души.

Душа ведь не бывает черной от рождения. Сначала она прозрачная, а темнеет постепенно, пятнышко за пятнышком, каждый раз, когда ты прощаешь себе зло, находишь ему оправдание, говоришь себе, что это всего лишь игра. Но в какой-то момент черного становится больше. Редко кто умеет почувствовать этот момент, изнутри его не видно.

Когда душа испытывает боль, её ощущение жизни притупляется. Она словно дезориентируется, теряет своё место в пространстве. Пол меняется у неё местами с потолком. И где потолок, где пол — она теперь уже не знает. Если раньше душа могла отличить «хорошее» от «дурного», то теперь она абсолютно растеряна — «хорошо» и «дурно» превращаются для неё в пустой звук.

От боли, от невыносимой тягостности своего страдания, душа — как оглушённая рыба. Она не знает, что ей надлежит делать, а чего, напротив, ей делать не стоит ни в коем случае. Она растеряна. Ее словно несёт огромным, безудержным течением. Часто именно в такие моменты человек с «оглушённой» душой совершает все свои самые ужасные глупости, страшные и непростительные ошибки.

Но всё же в этом — таком странном, таком тягостном, таком даже в чем-то болезненном состоянии — есть нечто очень и очень важное для души человека. Когда теряются, размываются грани реальности, когда нивелируются и исчезают условности, душа впервые видит этот мир как бы со стороны. Она отделяется, словно левитирует. Она осознает, что она и мир — это не одно и то же.

Это лишь первый шаг — всё начинается с бесконечности одиночества.

Первый, но очень важный...

Диэнек говорил, что душа похожа на дом со множеством комнат. Есть комнаты, в которые нельзя входить. Предчувствие смерти — одна из таких комнат. Мы не должны давать себе даже думать о ней.

Когда Бог создавал человека, он вручил ему дар – способность забывать, с тем чтобы уменьшить нагрузку на его душу.