— Выходит, Коул, ты можешь быть невидимым по желанию? А других людей можешь так спрятать?
— Да. Но я устаю. И это не выходит, если они громкие. Или злые. Или яркие.
— А предметы? Можешь сделать так, чтобы люди не замечали вещь?
— Может быть. А что, например?
— Ну я не знаю. Книгу, коробку... ящик... повозку с ящиками?
— Как-то раз в Тени я увидел воспоминания человека, жившего в одиночестве на острове. Все его соплеменники умерли: кто-то от болезни, кого-то растерзали звери. Его жена скончалась при родах. Уцелел он один. Он мог бы попытаться выбраться, найти новую землю, новый народ. Но он остался. Каждый день он выходил на рыбалку в утлом судёнышке, а по ночам пил сидр и смотрел на звёзды.
— Ну, бывает и хуже.
— Как можно радоваться жизни, заранее сдавшись и зная, что с тобой уйдет всё? Как можно не пытаться бороться?
— Наверное, всё зависит от качества сидра.
— Наверное. Но, выходит, тебя устраивает греться на солнышке, задумываясь о том, кем ты мог быть? Не пытаясь бороться?
— Ты все не так понимаешь, Смеюн. Это и есть борьба.
— Безвольно принимать свою участь — это борьба?
— В твоей истории про рыбака, который смотрел на звезды... Ты считаешь, что он сдался, да?
— Да.
— Но ведь он продолжал жить. Он всё потерял, но по-прежнему вставал по утра. Он добывал себе пищу, даже оставшись один. Таков мир. Ты строишь — он разрушает. Все, что у тебя есть, он когда-нибудь заберет. Все уходит. Выбор только в том, опустить ли руки в ожидании смерти или продолжать путь. Он продолжал путь. Если и можно достойно ответить миру, то только так.
— Хорошо сказано. Возможно, я ошибался.
— Фенрис, что ты делаешь целыми днями в этом большом мрачном доме?
— Танцую, что же ещё?
— Правда?
— Да. Каждый день исполняю вальс «ежедневная уборка»!
— Ты что, пошутил? Внемли Церковь! Пусть этот день занесут в календарь как праздничный!
— А ты думал, я никогда не шучу?
— Ну же Варрик, просто ответь на вопрос.
— Моя матушка дурачков не растила. Посверкунчик. И не подумаю в это лезть.
— Есть же у тебя какое-то мнение! И ты гном! Совершенно непредвзят, можешь рассудить.
— Да хоть всё золото Орзаммара пообещай, не буду я отвечать на вопрос, какой маг в Инквизиции лучше всех одевается.
— Я правильно понимаю, Варрик, что вы знали отступника, взорвавшего киркволлскую церковь?
— К сожалению, да.
— Чего же он надеялся добиться своим безумным поступком?
— В точности того, чего добился: чтобы мирные люди бросились убивать друг друга.
— Я так полагаю, на Венец зимы вы ему подарки больше не шлете?
— Как сказать. Горящий мешок навоза бронто можно считать подарком?
— Только если он с шелковой ленточкой, цветик мой.
— Ты не скучаешь по жизни под землей? По зову Камня?
— Не-а. Чем бы там ни был этот Камень с заглавной буквы, его уже не было, когда я появился на свет.
— Но... может быть, ты все равно скучаешь?
— Как можно скучать по тому, чего никогда не знал? Ну ладно, предположим, у меня было бы это чувство, связь с Камнем. Спрашивается, чего бы мне это стоило? Потерял бы я друзей наверху? Перестал бы рассказывать истории? Мне нравится быть собой. А если захочется песен — пойду в таверну.
— Звучит мудро.
— Интересно, кто такой этот «Корифей»? С таким именем он просто обязан в какой-то момент выдать зловещее «муа-ха-ха». Точно знаю. Нет, я серьезно. Снова кровь? Почему именно кровь, а не плевок, скажем? Или не клочок волос?
— Ты уверен, что хотел бы встретиться с плюющимся магом?
— Для разнообразия — вполне.
— Певчий, а что это ты делаешь?
— Ничего! Ничего!
— Ты пытаешься заглянуть в мои записи?
— До меня... дошли странные байки о «пряжке праведности».
— Как пряжка разговаривает про будущее твоих штанов? Или про то, как она на лицах грешников клеймо выжигает? Мне лично больше нравится про штаны. Там пафосу больше.
— Я полагаю, вы поддерживаете Церковь из деловых соображений, Варрик?
— Нет, это скорее личное.
— В самом деле? Вы никак не похожи на верующего.
— Мне не нравится, когда взрывают города. Вера тут — дело десятое.
— Все-таки есть здравый смысл в том, что людей в Инквизицию набирала Лелиана. Не на всех ведь действуют угрозы.
— Командира Каллена пригласила я.
— Как ему повезло-то.
— Он на мои манеры, между прочим, не жаловался.
— Его последняя начальница тронулась умом и превратилась в статую. После такого трудно на что-то жаловаться.
Cлайд с цитатой