— Я полагаю, вы поддерживаете Церковь из деловых соображений, Варрик?
— Нет, это скорее личное.
— В самом деле? Вы никак не похожи на верующего.
— Мне не нравится, когда взрывают города. Вера тут — дело десятое.
— Я полагаю, вы поддерживаете Церковь из деловых соображений, Варрик?
— Нет, это скорее личное.
— В самом деле? Вы никак не похожи на верующего.
— Мне не нравится, когда взрывают города. Вера тут — дело десятое.
— Какое незабываемое приключение: путешествие по бескрайнему песчаному океану.
— Да уж, пустыне нет дела, сочетается ли маникюр со шляпой. Обидно, наверное.
— Хм... что вы там говорили час назад? Насчет того, что скорее умрете, чем проведете еще день в этом месте?
— Ладно. Мы оба ее ненавидим. Это свяжет нас на века.
— Я правильно понимаю, Варрик, что вы знали отступника, взорвавшего киркволлскую церковь?
— К сожалению, да.
— Чего же он надеялся добиться своим безумным поступком?
— В точности того, чего добился: чтобы мирные люди бросились убивать друг друга.
— Я так полагаю, на Венец зимы вы ему подарки больше не шлете?
— Как сказать. Горящий мешок навоза бронто можно считать подарком?
— Только если он с шелковой ленточкой, цветик мой.
Такое ощущение, что во всех предсказаниях конца света — надежда. Вдруг все же закончится, вроде пора уже, сколько можно? Надежда и страх. Заканчивайся уже, только скажи мне, что будет со мной, когда ты закончишься. В этот момент встают в полный рост разношерстные верования и религии, обещая испуганному человеку: «Ты будешь, ты продолжишься, ты не исчезнешь!». И люди хватаются за это обещание как за спасательный круг.
Бывает, шо ты г'воришь кому-то, шо их верования неправильны, а они думают, будто ты г'воришь, шо их жизни неправильны и их правда тож' неправильна.
— Так значит, ты был один-одинешенек посреди диких земель?
— О чем ты?
— Одинокий путник в бескрайнем мире. Что он ищет? Любовь? Прощение?
— Напиши так: «Человек с твердой рукой и железной волей, борец с порождениями тьмы».
— Да, но что он будет воплощать?
— Желание убить побольше порождений тьмы.
— Ты прямо как Себастьян.
Ребятишек учат в воскресной школе, что честность, прямота, забота о душе должны служить главными ориентирами в жизни, в то время как «жизнь учит» , что следование этим принципам делает из нас в лучшем случае беспочвенных мечтателей.
Человека принимают в лоно церкви за то, что он верит, а изгоняют оттуда за то, что он знает.