Катя

Ты посмел посягнуть на святая святых.

Где твои идеалы? Ты плюнул на них!

За тряпки и джаз ты врагу продаешься

И с честью советской легко расстаешься.

Но ты не победишь – наша цепь не прервется,

Скованных одной цепью…

Связанных одной целью…

Бедный мужик! Ради него бабы бегают на всякие курсы. Заметь, не ради себя, нет. У вас конечная цель — мужик и успех. И это развитие? Что ж вы потом с мужиком-то сотворите, ради которого столько трудов затрачено? Забалуете или запилите? Хотя, сначала первое, а потом второе — самый частый вариант.

Чё — как произошло, меня вообще сейчас не интересует, честно...

Знаешь, а я обожаю этот две тысячи семнадцатый год. Половина знакомых ходят на тренинги по саморазвитию и личностному росту. Рита с работы подсела на БАДы. По телеку мистическая драка магов с разумом. В социальных сетях буйствует сетевой маркетинг и челночничество. Все обулись в кроссовки и натянули толстовки. Покемоны, Дарт Вэйдер… Воскреснут дядьки с толстым цепями и распальцовкой — я потеряюсь в нравах социума окончательно.

Я смотрела на снежинки и все еще слышала голос отца.

Совершенно необыкновенный, добрый и самый ласковый в мире голос.

И вдруг я так пронзительно ясно осознала, что никогда... никогда уже не буду жить рядом со своим папой... вот так запросто, как в детстве, идти с ним по улице, взявшись за руки, я никогда... никогда не смогу отвезти его в деревню... Мой папа... Мой отец... Самый сильный и мудрый мужчина на земле...

И все-таки... Все-таки у меня есть возможность слышать его и хотя бы изредка видеть...

Слава Богу, что у меня есть папа...

— Часы остановились. И время тоже.

— Ну, не расстраивайся так.

— Смотришь на них и знаешь, что будет дальше — через полчаса кончится занятие; через два обед; летом солнце садится в десять. Смотришь и чувствуешь уверенность. Они не обманут.

— Мы испугались его носа.

— Он был добр к вам?

— Да...

— И предложил помощь?

— Да...

— Тогда разве имеет значение, какой у него нос?

— Нет, наверное.

Некоторые люди абсолютно незаслуженно носили лавровый венок добродетели, потому что на подвиги свершения хороших дел шли не сами, а посылали друга. Обычно самых равнодушных, тех, кто испытывал бесконечные угрызения совести за свое безразличие и всячески пытался искупить вину пусть не искренними чувствами, а хотя бы делом.

— Я не хочу быть другой. Я не считаю, что я лучше остальных.

— Ты не лучше и не хуже, ты просто другая.

— Господи, если бы я знал, что всё так будет...

— Я никогда не думала, что ты такой трус.

— Я не трус. Просто с годами понимаешь, что ты в ответе не только за себя.