Екатерина Сиванова. Исповедь мачехи

Я смотрела на снежинки и все еще слышала голос отца.

Совершенно необыкновенный, добрый и самый ласковый в мире голос.

И вдруг я так пронзительно ясно осознала, что никогда... никогда уже не буду жить рядом со своим папой... вот так запросто, как в детстве, идти с ним по улице, взявшись за руки, я никогда... никогда не смогу отвезти его в деревню... Мой папа... Мой отец... Самый сильный и мудрый мужчина на земле...

И все-таки... Все-таки у меня есть возможность слышать его и хотя бы изредка видеть...

Слава Богу, что у меня есть папа...

0.00

Другие цитаты по теме

Ты только не обижайся, но ведь это правда, что девочки любят пап сильнее... Ну, по-особенному, что ли... Я папу знаешь как люблю? Ну, как-то не так, как тебя...

... Он самый обычный сильный мужчина, переживший и преодолевший многое. Но то, что тогда случилось с нашей семьей, почти сломало его. Этого не видели чужие. И даже свои не все замечали. Но я-то, я-то каждый день смотрела в глубину его глаз и чувствовала, каким холодным и черным становилось то, что есть внутри каждого сильного человека. Увы... Я никак не могла согреть его. Не могла помочь. Впервые в нашей общей жизни мы упали вдвоем.

Это сейчас я знаю, что все люди разные. Что любовь у всех разная. Семьи... Отношения... Знаю... Но до сих пор всей душой верю в то, что невозможно жить без любви, без понимания, без сострадания к тому, кто рядом каждый день, кого ты называешь мужем, про кого твои дети, открывая дверь, кричат: «Ура! Папа с работы пришел!..» А если в тебе нет чувств, остались лишь раздражение и слезы, уйди и закрой дверь, думая не о себе, не о своих обидах и неосуществленных планах на жизнь, а прежде всего о своих детях... Когда плохо родителям, отчаянно больно детям. Не только здесь и сейчас. Детям больно потом всю оставшуюся жизнь. Мне — дочери — до сих пор больно...

Самое лучшее проявление любви отца к детям — его любовь к их матери...

Я по-прежнему люблю тебя, моя Алька. Знаешь, любить человека, осознавая, что его никогда не будет рядом, — испытание. А любить ребенка и знать, что ты уже больше никогда не сможешь просто быть рядом с ним и поить горячим молоком, — это тяжелое испытание. Но ведь в том-то и заключается настоящая любовь человека к человеку: любить просто так, не требуя ничего взамен.

— Это ты будешь давать мне уроки любви?

Энтони пристально взглянул на дочь и подвинул ближе свое кресло:

— Ты помнишь, что делала почти каждую ночь, когда была маленькой, — я хочу сказать, до того, как тебя одолевал сон?

— Читала под одеялом при свете фонарика.

— А почему ты не зажигала верхний свет в комнате?

— Чтобы ты думал, что я сплю, в то время как я тайком глотала книжки…

— И ты никогда не задавалась вопросом: что за волшебный у тебя фонарик?

— Н-нет… а почему я должна была?..

— Погас ли твой фонарик хоть один раз за все те годы?

— Нет, — озадаченно произнесла Джулия.

— А ведь тебе никогда не приходилось менять в нем батарейки.

— Я не разделяю твоего оптимизма. Её отец настоящий монстр, твердолобый и упертый баран.

— Полегче с выражениями, нельзя так о будущем тесте, все же этот «баран» вырастил и воспитал твое «солнышко».

Самое лучшее проявление любви отца к детям — его любовь к их матери...

Мы должны были найти друг друга в этом мире, каждый прожить все то, что прожили до нашей встречи, нырнуть с головой в любовь, вынырнуть, чтобы набрать воздуха в легкие, и, поняв, что и внутри любви можно дышать, взявшись за руки, отдаться течению любви и начать жить уже там, внутри этого чувства...

Зять — человек, для которого мы с вами воспитываем дорогое нам существо, связанное с нами тысячью уз, утеху семьи в течение семнадцати лет, ее белоснежную душу, сказал бы Ламартин, но это существо станет бичом для семьи. Отняв у вас дочь этот человек начинает с того, что хватается за ее любовь к себе, как за топор, чтобы заживо обрубить в сердце этого ангела корни всех чувств, привязывающих ее к семье. Вчера наша дочь была для нас всем, мы были всем для нее; на другой день она делается нашим врагом.