И ценой за любовь будет горсть похвалы,
будут осень и дождь, отражающий в лужах
твой измученный взгляд с эпиграммой «увы».
Ты поешь для друзей, но им это не нужно.
И ценой за любовь будет горсть похвалы,
будут осень и дождь, отражающий в лужах
твой измученный взгляд с эпиграммой «увы».
Ты поешь для друзей, но им это не нужно.
Так пусть гремит во мне великим
оркестром, пусть немеет зал:
Да здравствует ее улыбка!
Да здравствуют ее глаза!
И вроде повод есть, а смысла нет, и вроде жизнь идет, а только мимо.
В небе вырастают города, похожие, на первый взгляд, на тучи.
Пойдешь пешком вперед. А там не ждут, но кажется тебе, что ты там нужен.
С утра работа. Вечером диван и выключенный черный телевизор.
Но она все шепчет: «Ты люби хмуро, грубо, изредка. Хоть как-то…»
Я давно забросил бы стихи, плюнул на листы, на эти листья.
Я бы бросил, я бы стал другим — равнодушным, мелочным, закатным.
Я бы стер слова, но как стереть ту, что как маяк стоит за ними, ту, что в нищете и простоте светит в ночь каким-то звездным, синим.