– Можно спросить? – вмешался Ричард.
– Нет, конечно, – отозвался маркиз. – Значит так. Никаких вопросов, ответов ты все равно не получишь. Не отставай от меня ни на шаг. И даже не пытайся понять, что происходит. Ясно?
– Но…
– И самое главное: никаких «но». А теперь в путь. Прекрасная дама в опасности, – заявил Карабас. – Нельзя терять ни минуты. Вперед!
— Города, мистер Вандемар, очень похожи на людей, — торжественно объявил мистер Круп. — Мало кто знает, что таится глубоко внутри.
Ричард попытался представить себе, каким был граф шестьдесят, восемьдесят, пятьсот лет назад. Бесстрашный воин, умелый стратег, настоящий ловелас, верный друг и опасный враг. Следы былой мощи и сейчас проглядывали в этом старом человеке. И от этого становилось страшно и грустно.
В первую секунду, на границе сна и яви, Ричард не мог понять, кто он. Это было восхитительное, необыкновенное чувство – чувство безграничной свободы. Словно он сам мог решить, кем быть. Словно он мог стать кем угодно: мужчиной или женщиной, крысой или птицей, чудовищем или богом.
Маркиза Карабаса трудно было назвать хорошим человеком. Как и смельчаком – он и сам это знал. Ему давно стало ясно, что в этом мире – хоть Нижнем, хоть Верхнем – все только и мечтают быть обманутыми. Именно потому он позаимствовал имя у сказочного плута, выбрал такую одежду, манеру держаться, речь, чтобы все соответствовало образу. Он превратил свою жизнь в одну великолепную шутку.
– Это прозвище? – спросил он.
– Что?
– Дверь.
– Нет. Меня так и зовут – Дверь.
– Дверь?
– Да, как то, что ты открываешь, чтобы куда-нибудь войти.
– А… – Чтобы сказать хоть что-нибудь, Ричард брякнул: – Что за имя такое – Дверь?
Она подняла на него свои странного цвета глаза и ответила:
– Мое имя, – и вернулась к Джейн Остен.
– Да ладно. Не мог же я тебя там бросить.
– Мог, – отозвалась Дверь. – Но не бросил.
— Слушай, Гарри, – начал Ричард, – ты никогда не спрашивал себя, неужели реальность ограничивается вот этим? – он сделал неопределенный жест, будто обводил все вокруг. – Работа. Дом. Паб. Знакомства с девушками. Жизнь в городе. Жизнь. Это все, что есть?
– Я не боюсь упасть, – сказал он самому себе. – Я боюсь того, когда перестаешь падать и наступает смерть.
Впрочем, он знал, что лжет. Боялся он самого падения… тщетного размахивания руками, кувыркания в воздухе, сознания того, что он ничего не может поделать, что никакое чудо его не спасет…
Cлайд с цитатой