Если ты забыл: Люцифер тоже был ангелом.
Ричард посмотрел в глаза ангела. Они будто светились изнутри. Глаза, которые видели, как миллионы миллионов лет назад из космической пыли рождались галактики.
Если ты забыл: Люцифер тоже был ангелом.
Ричард посмотрел в глаза ангела. Они будто светились изнутри. Глаза, которые видели, как миллионы миллионов лет назад из космической пыли рождались галактики.
Ричард не верил в ангелов. Никогда не верил. И не собирался верить. Но все же гораздо проще во что-то не верить, когда оно не смотрит на тебя и не называет по имени.
Ночь была безлунной, но в небе сухо поблескивали осенние звезды. Сияли фонари, окна в домах и огни на мостах, отражаясь, как и ночное небо, как и весь город, в темной воде Темзы, и казалось, что эти огоньки тоже звезды, только обреченные сиять на земле.
Мальчик прищурился и высокомерно посмотрел на нее – так смотрят некоторые великие художники и все без исключения девятилетние мальчики.
Ислингтон ничего не ответил, только улыбнулся, – как кот, сожравший не только сметану и канарейку, но еще и курицу, которую хозяин приберег на обед, и крем-брюле в придачу.
А сейчас, Дверь, ты должна понять самое главное: все вещи хотят, чтобы их открыли. Ты должна почувствовать в них это желание и научиться его использовать.
— Проще простого. Бояться нечего. Закрой глаза.
Ричард послушно закрыл глаза и заметил:
– «Нечего бояться»? Когда так говорят в фильмах, это значит, что вот-вот случится что-то ужасное.
Чем больше ты делаешь, чем больше говоришь и слышишь, тем больше проблем себе создаешь. Молись, чтобы еще не было слишком поздно, потому что ты и так уже далеко зашел.