Ждут в догадках Империи, и страха не тая от бешеных,
Что кораблями вспарывают карт края.
От чужих острот и колкостей не остыв,
Кто-то с бумажными крыльями бросится в обрыв.
Тысячам ученых мужей, как всегда, придется
Сопляка отчаянного, назвать первопроходцем,
Окрестить отцом-основателем, буквально
В биографии написать «с детства ненормальный».
Однажды станет тихо и уже никто не поможет,
Однажды осознаешь: на Земле мы прохожие.
Благородство без зрителей.
Широкие жесты без фотокамер.
Дары без имени дарителя.
И без возможности отбиться на рекламе.
Любить, не присваивая.
Прощать, не запоминая.
Служить, как в тумане маяк.
Звать у самого края.
Ничего не подозревающий социум
В миллионный раз будет схвачен за эмоцию.
Капелька лжи на целое море истины -
Только задев за сердце, можно заставить выстрелить.
Серо-асфальтовой лентой связаны все наши города, будто альпинисты.
Это лучшая страховка для момента, когда вдруг под ногами обвалится выступ.
Будь внимателен, сворачивая за угол,
Кто-то запросто может тебя по своей правде измерить.
Срать мы хотели, что все они нам годятся в отцы,
Каждый из них в ответе медиа-геноцид.
После долгой жизни, тихой смерти и больших похорон
Лицемерные лозунги сменят безвременный стон.
Да и какого ***, с каких это капризов,
Гондон в рясе учит меня с телевизора,
Резать мне или простить ту или иную гниду,
Был ли ты «батюшка» на ломах, когда нет выбора?!
Когда измена давит, поцики двигают с клуба,
Когда лежишь, скулишь, просишь оставить зубы,
За тобой идти, отец, дело гиблое,
Да и на Хитром полтос дают за Библию...
Cлайд с цитатой