Эрих Мария Ремарк

Благотворительность — это корова, которая плохо доится и даёт очень мало молока.

— Счастливый ты человек.

— Это чем же?

— Да хотя бы тем, что счастья своего не ведаешь.

Нет смеха непорочнее и чище, чем у людей, которым знакомо глубочайшее горе.

Я понял, что все, в чем мы считаем себя выше животных — наше счастье, более личное и более многогранное, наши более глубокие знания и более жестокая душа, наша способность к состраданию и даже наше представление о Боге, — все это куплено одной ценой: мы познали то, что, по разумению людей, недоступно животным, — познали неизбежность смерти.

Мне думается, это скорее что-то вроде лихорадки. Никто как будто бы и не хочет, а смотришь, — она уж тут как тут. Мы войны не хотим, другие утверждают то же самое, и все-таки чуть не весь мир в нее впутался.

Просто мы чужие люди, которые случайно прошли вместе какой-то отрезок пути, так и не поняв друг друга.

(Просто мы расходимся как равнодушные люди, которые случайно прошли вместе отрезок пути, никогда не понимая друг друга.)

У Бога гораздо больше юмора, чем мы думаем. И гораздо меньше сострадания.

... человека начинают ценить лишь тогда, когда его больше нет.

Я хочу разъяснить моим мальчуганам, что такое их отечество в действительности. Их Родина, понимаешь ли, а не та или иная политическая партия. А Родина их — это деревья, пашни, земля, а не крикливые лозунги.