Григорий Зингер

Ты помнишь, как мы читали друг другу свои стихи?

А помнишь, как мы гуляли по всем разводным мостам?

А помнишь — в концертном зале читали ноктюрн с листа,

и если мы брали паузу, что в нотах предрешена -

вокруг наступала сразу кромешная тишина.

0.00

Другие цитаты по теме

Это было в апреле. Она говорила: «Слушай,

мы могли бы поехать куда-нибудь этим летом,

если б ты перестал представлять из себя поэта

и пошёл на работу.» О, как это справедливо.

Мы расстались изысканным вечером у залива.

«Ты бы мог» — она плакала — «стать в моей жизни вехой...»

Всё сложилось весьма полноценно.

И я уехал.

Если муза улетает — к чему держать?

Её сердце не стерпит насилие, гнев и гнёт.

У неё лишь от вида заточенного ножа

осыпаются крылья. Без крыльев она умрёт.

Слова простые, сестры-замарашки,

я так люблю их будничный наряд.

Я дам им яркость красок, и бедняжки

меня улыбкой робкой одарят.

Их суть, которую они не смели

явить нам, расцветает без оков,

и те, что никогда еще не пели,

дрожа вступают в строй моих стихов.

Всякий человек, великий или малый, бывает поэтом, если видит из-за своих поступков идеал.

Я увидал в его галиматье словесной

Все то, что наш педант являет повсеместно:

Самовлюбленности надменную печать,

Упорство в том, чтоб зла кругом не замечать.

И пребывание в доверии беспечном,

Что держит дух его в самодовольстве вечном,

Из-за чего он горд значением своим

И в каждом слове так самим собой ценим!

Поэтому свою он славу ценит втрое,

Превыше почестей военного героя.

Самая печальная радость — быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть.

Долг поэта — исчерпывать свои впечатления до дна.

Теперь я понимаю, что поэту совсем не нужно влюбляться, чтобы хорошо писать о любви. Теперь я понял, что мы лучше всего умеем говорить о том, чего бы нам хо­телось, но чего у нас нет, и что мы совсем не умеем говорить о том, чем мы полны.

Я — это лишь одностишие

от моего стиха.