Подкова счастья! Что же ты, подкова!
Я разогнул тебя из удальства
И вот теперь согнуть не в силах снова -
Вернуть на счастье жалкие права.
Подкова счастья! Что же ты, подкова!
Я разогнул тебя из удальства
И вот теперь согнуть не в силах снова -
Вернуть на счастье жалкие права.
Перед модой простертый лежи
И восстать не пытайся из праха.
Нынче мода пошла на Кижи
На иконы, а также на Баха.
Всё выдумал -
И друга и жену.
Придумал всё -
Любовь и даже бога.
Но ты — превыше вымысла любого.
Не смог придумать лишь тебя одну.
Зато сумел все вымыслы прочесть
В глазах оттенка серо-голубого, -
И это выше вымысла любого, -
Люблю тебя такой, какая есть!
Что-то разъяло на стаи лесные
Мир человеческого бытия.
Стая твоя, как и все остальные,
Эта случайная стая твоя.
Что-то дует в щели,
Холодно в дому.
Подошли метели
К сердцу моему.
Подошли метели,
Сердце замели.
Что-то дует в щели
Холодом земли.
Призрак жизни давней
На закате дня
Сквозь сердечко в ставне
Смотрит на меня.
Человек живет на белом свете.
Где — не знаю. Суть совсем не в том.
Я — лежу в пристрелянном кювете,
Он — с мороза входит в теплый дом.
Издревле всяк при деле: этот строит,
Тот разрушает — каждому свое.
А это дело ни гроша не стоит:
Водить пером, записывать — и все.
У человека
В середине века
Болит висок и дергается веко.
Но он промежду тем прожекты строит,
Всё замечает, обличает, кроет,
Рвёт на ходу подмётки, землю роет.
И только иногда в ночную тьму,
Все двери заперев, по-волчьи воет.
Но этот вой не слышен никому.
Мы с ней почти полвека жили-были.
Я был — ничем. Зато она была
Усердной собирательницей пыли
На мелких безделушках без числа, -
А было их действительно немало, -
Но даже это в ней меня пленяло.
Все меняется не очень, -
Следует за летом осень,
И за осенью зима
И вослед за светом — тьма.