— Тебя взяли возле Форта Крейк, и ты ехал через пустыню из Санта-Фе. Да и почему ты взял имя Билл Карсон?
— Приятно встретить старого друга. Вдвойне приятно, когда друг тебя не забывает. Когда ехал через пустыню ужасно если нечего пить, да так имя, как имя, глупо ездить под своим. Ты ведь тоже теперь не Анжело. Сержант Анжело.
— Любишь обедать под музыку?
— Музыка? Это — хорошо! Помогает пищеварению.
Справа и слева — кругом лишь огонь
И огонь, от него не уйти,
Забыв обо всём, не чувствуя боль,
Шли вперед — нет другого пути!
Зачем нас всегда сберегала судьба,
Для чего укрывала от пуль?
Нашей наградой стала земля -
В братской могиле уснуть.
Я помню, как смерть улыбалась сквозь ночь,
Помню запах её в тишине.
Ни шагу назад, сквозь ветер и дождь -
Мы были одни на земле.
Багровый закат предвещал славный бой -
Там каждый свой долг выполнял.
Но мы ошибались — то был не долг,
А прихоть твоя, генерал!
— Для тебя война закончилась. Переодевайся! Поедем на прогулку. Поищем двести тысяч долларов. Я знаю название кладбища, а ты имя на могиле.
— Меня не станут бить, чтоб я сказал его?
— А ты заговоришь?
— Нет. Думаю нет.
— И я так подумал. Не потому, что ты крепче Туко. Ты понимаешь, что это тебя не спасет. У тебя партнер сменился, но дело осталось то же. Я не жадный, возьму только половину. Нас двое, вдвоем пройти легче, чем одному.
Видишь ли, мой друг, все люди делятся на два сорта: те, у кого револьвер заряжен, и те, кто копают. Ты копаешь.
Даже у таких мерзавцев есть ангел-хранитель. Ангел с золотыми волосами присматривает за ним. Острым глазом и точным громом.
Только в первом бою все пули летят мимо. Потом — рядом гибель других, и круг суживается…
И вечный бой.
Покой нам только снится.
И пусть ничто
не потревожит сны.
Седая ночь,
и дремлющие птицы
качаются от синей тишины.
И вечный бой.
Атаки на рассвете.
И пули,
разучившиеся петь,
кричали нам,
что есть еще Бессмертье...
... А мы хотели просто уцелеть.
В то время как вокруг шла резня, в центре атакуемых волынщик, сидевший на барабане и хранивший полнейшее спокойствие, опустив меланхолический взор, полный отражений родных озер и лесов, играл песни горцев. Шотландцы умирали с мыслью о Бен Лотиане, подобно грекам, вспоминавшим об Аргосе. Сабля кирасира, отсекшая волынку вместе с державшей ее рукой, заставила смолкнуть песню, убив певца.
Cлайд с цитатой