Что делает фотографию странным изобретением, — так это то, что первичным сырьем для нее служит свет и время.
Фотография её совсем выцвела, но это даже лучше. Раз мамы нет в живых, фотография должна быть бледной.
Что делает фотографию странным изобретением, — так это то, что первичным сырьем для нее служит свет и время.
Фотография её совсем выцвела, но это даже лучше. Раз мамы нет в живых, фотография должна быть бледной.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Две наиболее привлекательные особенности фотографии состоят в том, чтобы сделать новые вещи знакомыми и знакомые вещи новыми.
Однажды время мимоходом отличный мне дало совет
(Ведь время, если поразмыслить, умней, чем весь ученый свет)
«О Рудаки, – оно сказало, – не зарься на чужое счастье.
Твоя судьба не из завидных, но и такой у многих нет».
Последнее время я вижу, как время сыпется сквозь пальцы мои.
Короткие дни слагают недели, что короче, чем эти дни.
Время, ты было и будешь богом и сатаной для меня.
Я вижу, как годы стирают ладони, знаю, как надо, и продолжаю верить в тебя.
Он опаздывал потому, что ему страшно нравился двадцатый век. Он был намного лучше века семнадцатого, и неизмеримо лучше четырнадцатого. Чем хорошо Время, любил говорить Кроули, так это тем, что оно медленно, но неуклонно уносит его все дальше и дальше от четырнадцатого века, самого наискучнейшего столетия во всей истории Божьего, извините за выражение, мира.
У людей нет времени вкусить проходящее время. Каждая минута могла бы быть подарком, а теперь она — лишь анклав между двумя другими минутами. А ведь каждая минута — это закон жизни — должна быть минутой, наполненной всё равно чем — счастьем, солнцем, тишиной, истинным чувством. Но у нас нет больше времени на истинные чувства.
Найдите время для любви, найдите время для общения и найдите время для возможности поделиться всем, что имеете сказать.