Евгения Барбуца. Вселенная в подарок

— В вашей поганой жизни, вам предстоит увидеть еще много такого, от чего будет судорожно сжиматься мочевой пузырь, — вещал тан. — Наша задача, сделать вашу психику устойчивой к различного рода дерьму, насколько это вообще возможно. И так, урок первый. Самый простой способ не свихнуться от страха — сосредоточиться на чем-то одном. Старайтесь игнорировать зудящее чувство в районе позвоночника. Вот например ситуация: вы стоите под дулом бластера. Что нужно делать в этом случае? — и тут же ответил на свой вопрос. — Нужно радоваться, что еще дышишь. Причем радоваться активно. Как только вы позволили страху перед смертью овладеть вами, вы проиграли.

0.00

Другие цитаты по теме

Остановившись, я стянула с головы капюшон и подняла лицо к солнцу. Вдыхая полной грудью, свежий морской воздух я просто радовалась тому, что настал еще один прекрасный день. Что вижу это синее небо. Что еще дышу, и дышу воздухом свободы, а не сыростью казематов.

И всё-таки, уверяю вас, ни тигр, ни ядовитая змея не могли бы внушить мне такой ужас, какой я испытываю перед ним.

И он, как и я, не знает, где таятся неизречимые ужасы, которые нам с ним дано учуять, но оба мы знаем, что где-то они существуют. Ибо многое в этом видимом мире постороено на любви, но невидимые сферы сотворены страхом.

— Что это? — чуть повысив голос спросил Мэл.

— Атака! — Змей.

— Война, — я

— Что значит война? — попыталась встать Мэла. — Без предупреждения? Без поводов и ультиматумов?

— Именно так войны и начинаются, — мой спокойный ответ наемников изумил. — Ранним утром, темной ночью, жарким днем, в мирной тишине, за чашечкой чего-нибудь вкусного, во время сладкого сна малыша, или любовной прелюдии.

Внезапно он понял, что радость и грусть — части единого целого. Храбрость и страх — тоже неразрывны.

Я много работал и много курил, и все у меня было чувство, что мне нужно, как говорится, держать себя в руках. Ночью, раздеваясь, я нарочно посвистывал и напевал, но вдруг, как трусливый ребенок, вздрагивал от легкого шума за спиной, от шума пиджака, соскользнувшего со стула.

— Привет, сладкая моя, — улыбка Каина, лицо Каина, голос Каина.

Авель.

У меня желудок в узел завязался от нахлынувших внезапно чувств.

— Да когда ты уже сдохнешь?! — простонала я.

Взмах рукой и щеку обжигает звонкая пощечина.

— Не вижу радости на лице! — веселился урод. — Ну же, сладкая моя, улыбнись, мы стандартов двадцать не виделись!

Не-на-ви-жу.

— Умри, а? Ну пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Тебе, что, жалко? — жалобно клянчу.

– Мне нет нужды показываться, – отозвался голос. – Ты и так меня видишь! Вся эта темнота – это я! Я – есть ночь, мрак и бесконечность! Я тот, чьё существование боятся признать. Я тот, кого считают чем-то абстрактным, бестелесным, но это только пока. Я столь же древний, как сама Вселенная. Я ужас, который приходит людям в их страхе.

Когда люди одновременно и боятся, и радуются, то они утрачивают чувство меры.