Эрленд Лу. Во власти женщины

Это-то и чудовищно. Мы набираемся ума, растём, взрослеем, а потом наступает старость. И как раз когда мы начали что-то понимать, когда мы вот-вот ухватили что-то важное, как раз тогда нам уже не дано сил этим воспользоваться.

0.00

Другие цитаты по теме

Меня умиляют близкие и друзья самоубийц, когда они говорят, что ничто не указывало на такой исход. Покойный до самого конца вел себя совершенно нормально, говорят они. Это особенно углубляет трагизм трагедии и превращает покойного в мистическую личность, которую никто не в состоянии постичь до конца. А родным и близким не остается ничего другого, как признать, что случившееся нельзя объяснить разумным образом. Причины, побудившие умершего выбрать смерть, навсегда останутся неясными для окружающих.

Так, бурей увлечены,

Мятутся цветы над садом.

Но это — не снегопад.

Это старость моя белеет.

Завьюжило жизнь мою.

... «понимаю» — это расхожая фраза, которой мы бросаемся походя каждый день, — мы говорим, что понимаем, тогда как в действительности ничего не поняли, а зачастую нам все настолько неинтересно, что мы и не хотим ничего понимать.

Скучно идти в кино одному... Вовсе не обязательно, чтобы фильм затронул за живое, главное — чтобы было после с кем поделиться впечатлениями. Иначе лучше и не ходить в кино.

Нет, положительно, старость — такая болезнь, которая неожиданно приходит и так же неожиданно забывается: сначала ты эту болезнь остро осознаешь, а потом, видимо, не то чтобы привыкаешь, но перестаешь считать болезнью. Это, мол, жизнь, а жизнь не болезнь, хотя и заканчивается всегда летальным исходом…

Жизнь — это не песня, моя милая. Однажды, к скорби своей, ты это узнаешь.

Благословение да будет над тобою,

Хранительный покров святых небесных сил,

Останься навсегда той чистою звездою,

Которой луч мне мрак душевный осветил.

А я сознал уже правдивость приговора,

Произнесенного карающей судьбой

Над бурной жизнию, не чуждою укора, -

Под правосудный меч склонился головой.

Разумен строгий суд, и вопли бесполезны,

Я стар, как грех, а ты, как радость, молода,

Я долго проходил все развращенья бездны,

А ты еще светла, и жизнь твоя чиста.

— Ты обещал, что будешь принимать литий.

— А ты обещала, что будешь любить меня здоровым и немощным.

Мы рождаемся тет-а-тет

с одиночеством, с Богом, с миром.

И всю жизнь с темноты на свет

путешествуем, копим силу.

Для чего и зачем? Ведь мир

равнодушен к своим твореньям.

Умираем – опять одни,

будто не было погружений,

страхов, поисков, лиц, сердец,

и эмоций, и чувств, и планов…

За спиной – темнота и лес,

впереди – пелена тумана.