Андрей Васильев. Ковчег 5.0. Место под солнцем

— Демократия. — Я пощёлкал пальцами и вопросительно глянул на Голда. — Знакомое слово.

— Это когда несколько человек говорят остальным, что счастье будет всем, а потом счастье приходит только к ним, а всем остальным выдается кукиш, — пояснил Голд услужливо. — Как-то так.

0.00

Другие цитаты по теме

— Ну а после этого начинайте во-о-он там копать окоп. Не халтуря, с душой.

— Окоп — это же такая ямка, в которую человек прячется, чтобы его, не дай боже, не убили? — уточнил Одессит.

— Всё-таки как разболтался народ, — посетовал кениг. — Надо, надо пару-тройку казней провести, а то сначала неповиновение, потом свобода слова, а потом чего?

— Демократия, перестройка и гласность, — хмуро предсказал я.

Так что Трифону доверия нет — случись что, на него надежды  — как на газетку во время грозы: и воду пропустит, и рожу залепит.

Ну, а если выгорит дело... Ладно, шабаш, ничто так не вредит делу, как преждевременные мечты о его завершении.

Занимаюсь я ровно тем же, что и тринадцать лет назад. Тем, чем занимаются почти все жители старушки Земли,  — изображаю, что живу и что-то делаю. На самом деле здесь уже давно никто ничего не делает, всё это  — мышиная возня. Земля стала похожа на сброшенную змеиную кожу  — она сухая, шуршащая и пустая внутри. Её выдоили ресурсодобывающие мегакорпорации, неразумные правительства, алчные предприниматели. Землю убили её же дети. Они опустошили её нутро, уничтожили леса и луга, вычерпали из морских глубин всё, вплоть до последних мальков. Землю колотило в предсмертных судорогах, но люди не желали этого замечать, уподобившись страусу, который суёт голову в песок и отклячивает зад.

Кто может выжить — выживет, — категорично заявил Голд. — Выживаемость не профессия и не куча навыков, это вторично. Выживаемость — состояние души.

— Вот это справедливо, — хитро сверкнув глазами, тоже повысил голос Одессит. — Умер ты, не умер — здесь всё по-честному, без всякого кручения бейцев. Так я пойду выполнять приказ?

— Иди, — разрешил я и, понизив голос, спросил: — Ты хоть раз автомат в руках держал?

— Ну, до пятнадцати лет я и титю женскую даже ладошкой не трогал, но когда подвернулась такая возможность, разобрался же, что к чему? — невозмутимо ответил мне Одессит.

Империя не тянула в свои ряды насильно, но оставляла за собой право защищаться от гнили тирании, сектантства, демократии-модерн и прочих видов социального разложения.