Я умру, когда будут судачить
вкруг меня,
лицемерить и лгать
и бумаги мои воровать.
Я умру, когда будут судачить
вкруг меня,
лицемерить и лгать
и бумаги мои воровать.
— Вот Урос Петрович, завтра утром он освобождается, а попал он к нам 3 года назад с пятьюстами обвинений.
— 550, господин начальник.
— Не важно, сынок.
— И как ты заживёшь? Чем будешь зарабатывать на свободе?
— Буду стричь волосы.
— Браво, сынок! Молодец!
— А ты, Тибор, чем будешь заниматься после колонии?
— Снова буду воровать, господин начальник.
— Он у нас недавно, пока не научился врать!
Ненавидеть людей есть тысяча причин. Лично для меня главная – это их криводушие: тут они неисправимы. Это криводушие, кстати, сегодня как никогда в чести. Я пережил разные времена, сами понимаете, и могу вас заверить, ни одно не было мне так ненавистно, как нынешнее. Криводушная эра в полном смысле слова. Криводушие – оно ведь куда страшнее вероломства, двуличия, подлости. Кривить душой – значит лгать в первую очередь себе самому, и даже не ради успокоения совести, а ублажая свою натуру красивыми словечками вроде «стыда» и «собственного достоинства». Это значит лгать и другим тоже, но добро бы ложью честной и злонамеренной, из корысти, так нет – сами-то чистенькие, и ложь лицемерная, мелкая, ее выдают с улыбочкой, как будто вам это должно доставить удовольствие.
Человек всю жизнь врёт. И только перед смертью говорит правду. Я подожду, пока ты начнёшь умирать.
Лилипуты считают мошенничество более тяжким преступлением, чем воровство, и потому только в редких случаях оно не наказывается смертью. При известной осторожности, бдительности и небольшой дозе здравого смысла, рассуждают они, всегда можно уберечь свое имущество от вора. Но от ловкого мошенничества нет защиты.
От одного искреннего движения души летом выпадет иней, обрушатся стены города, расплавятся металл и камень. У лживого человека, даже если он здоров телом, разум все равно погиб. В обществе он всем неприятен. Наедине он сам себе противен.